— Привет, принцесса. — Я опускаюсь на колени рядом с ее кроватью и беру ее маленькую холодную ручку в свою дрожащую ладонь. — Как ты себя чувствуешь?
К моему удивлению, Мэдди улыбается.
— У меня немного болит голова, но доктор сказал, что я была очень храброй, так что, думаю, теперь я чувствую себя лучше. — Когда ее взгляд перемещается за мою спину, ее улыбка становится шире. — Грейс!
— Привет, милая. — Она подходит, встает рядом со мной и успокаивающим жестом поглаживает прикрытую ногу Мэдди.
Я так чертовски волнуюсь, что едва замечаю ярко–желтые стены, увешанные наклейками с животными и прочим детским реквизитом, когда тот же доктор возвращается снова с легкой улыбкой на лице.
— Вы ее брат, верно? — Я киваю. — Вы заберете ее к себе домой сегодня?
— Да, — отвечаю я без колебаний.
Он продолжает объяснять инструкции по уходу за порезом, и я снова начинаю нормально дышать, когда после быстрого осмотра он подтверждает, что сестра готова ехать домой.
Я и не подозревал, что этот кошмар был далек от завершения.
***
Грейс
Кэл со мной не разговаривает.
Во всяком случае, не больше, чем того требует случай, и это меня пугает.
После того, как мы получили подтверждение, что с Мэдди все в порядке и она готова отправиться домой, я отправила сообщение Аарону с новостями, и они с Эмили заехали к Кэлу домой, чтобы привезти еду на вынос и новые игрушки для Мэдди, а также отвратительно большой розовый воздушный шар с надписью — поправляйся скорее, который так понравился маленькой девочке и она сразу же отправилась в свою спальню.
Но они ушли час назад, чтобы дать нам отдохнуть, и прошло пятнадцать минут с тех пор, как мы с Кэлом покончили с едой, а он до сих пор не сказал мне ни единого слова. Он уложил Мэдди спать, как только Аарон и Эм ушли, и в квартире воцарилась зловещая тишина.
Насколько я понимаю, в каком–то смысле он все еще в шоке.
Как раз когда мы выходили из больницы, ему позвонила его мама и сказала, что социальные службы свяжутся с ним, и что она добровольно записалась на реабилитацию, как только сможет. Кэл едва успел сказать ей несколько слов, прежде чем повесить трубку.
Его слова из больницы всплывают у меня в голове, пока мы сидим в тишине, по–настоящему не глядя друг на друга.
Я не могу так поступить с тобой, Грейс.
И хотя у меня есть четкое представление о том, что он имел в виду под этим, я бы хотела, чтобы он просто, сорвал пластырь, и сказал мне.
Я бы хотела, чтобы у него хватило смелости сказать мне, что он хочет порвать со мной.
— Не хочешь поговорить? — спрашиваю я его, когда больше не могу выносить оглушительную тишину.
Не глядя на меня, он кивает.
Я делаю глубокий вдох. Очевидно, что с Кэлом сейчас не все в порядке, и это понятно — и именно поэтому мне нужно быть немного сильнее и немного сострадательнее, чем обычно, ради нас обоих. Потому что прямо сейчас он не может.
— Скажи мне, что у тебя на уме, — начинаю я с чего–то достаточно простого.
Тем не менее, ему требуется добрых пять минут, чтобы произнести эти слова. Но я могу быть терпеливой. Ради него. Ради нас обоих.
— Я должен был это предвидеть, — наконец бормочет он, не отрывая глаз от стола. — Я слишком доверял своей маме, думая, что возьмет себя в руки, когда мне не следовало этого делать. Знаки были прямо у меня под носом, и я их проигнорировал.
— Ты никак не мог предсказать, что произойдет, Кэл. — Я ищу его взгляд, но это бесполезно. — Пожалуйста, не вини себя за это.
— Слишком поздно, — бормочет он.
Собрав все свои внутренние силы, я считаю про себя до десяти, прежде чем заговорить снова.
— Сейчас это бессмысленно. Это случилось, и это отстой, но мы должны сосредоточиться на движении вперед. Ради Мэдди.
Медленно, слишком медленно, он поднимает голову, пока наши взгляды не встречаются. То, что я вижу — это абсолютное опустошение.
— Мы? — Шепот.
— Я не оставлю тебя, Кэл. — Я протягиваю руку и провожу мизинцем по его татуированным костяшкам. Я не уверена, что он хочет, чтобы к нему прикасались прямо сейчас, поэтому я свожу наш контакт к минимуму, когда он не отстраняется. — Когда я сказала, что понимаю, что Мэдди всегда будет твоим приоритетом, я не лгала.
Я вижу бурю, бушующую в его голове, и впервые с тех пор, как я встретила его, я не думаю, что он собирается что–то сделать, чтобы остановить это.
— Я... — начинает он, и в глубине души я каким–то образом знаю последующие слова еще до того, как он это скажет. — Я не могу этого сделать.
Тем не менее, я справляюсь со своими нервами и сосредотачиваюсь на том, чтобы сохранять невозмутимый вид и ровный голос.
— Что ты не можешь сделать?
Он качает головой, как будто я ничего не понимаю.
—Это... Все это, Грейс. Я не могу заставить и тебя проходить через этот кошмар.
— Эй. — На этот раз все мои пальцы обхватывают его неподвижную руку. — Я сама решила пройти через это, потому что я люблю тебя, ясно? Вас обоих. Я никуда не уйду и не позволю тебе оттолкнуть меня. Я знаю, что это твои панические разговоры, а не то, чего ты на самом деле хочешь.
Но он снова качает головой, и когда он высвобождается из моей хватки, мой желудок сжимается от страха.
— Это говорит не моя паника.
Я облизываю губы, которые внезапно становятся такими же сухими, как и мое горло.
— Что ты имеешь в виду?
Он трет глаза тыльными сторонами ладоней и отказывается снова встречаться со мной взглядом.
— Мне нужно время.
Время.
Вы когда–нибудь слышали слово так много раз, что оно перестало иметь смысл в вашей голове? Что ж, это именно то, что сейчас происходит у меня. Не потому, что кто–то физически повторяет, время, снова и снова, а потому, что это эхом отдается в моей голове, пока не остается места ни для чего другого.
Время. Время. Время.
Тревога сжимает мою грудь и отказывается отпускать.
— Время, — повторяю я. На моем языке это звучит незнакомо, на вкус слишком кисло.
— Завтра я подаю заявление на постоянную опеку, — говорит он. — Я стану законным опекуном Мэдди, пока она не достигнет совершеннолетия, а это значит... А это значит, что больше нет места для нас с тобой, Грейс. Мы больше не вместе. Мы знаем друг друга всего несколько месяцев, вместе как пара еще меньше, и я не могу... Я не могу отнять у тебя свободу.
— Я собираюсь остановить тебя прямо здесь. — Я ненавижу, как с каждой секундой мой голос становится все более взволнованным. — Во–первых, мы уже проходили через это. Я уже знала, что это может случиться, еще до того, как согласилась стать твоей девушкой, Кэл, так что не делай вид, что для меня это новость. И, во–вторых, о какой свободе ты вообще сейчас говоришь? Ты серьезно думаешь, что я буду чувствовать себя привязанной к тебе из–за Мэдди?
Он быстро встречается со мной взглядом.
— Я не это имел в виду...