– Я люблю тебя, Арчи, – я беру его за руку и крепко сжимаю ее. – И всегда буду любить.
– Ты освещаешь мне путь из тьмы, – он наклоняется и целует меня. Но тут мы слышим вопль. – Мама, – вздыхает Арчи. – Мы живем около холмов, нехилое такое построение, как сказала мама. Я гуляю по средам в центральном парке. Приходи, среда завтра.
– Конечно! – восклицаю я. – Я приду. Я надолго тут.
– Прощай, еще увидимся, – он уходит от меня, оставляя наедине с мыслями. Я смотрю ему вслед, лишь бы не показаться на глаза его кровной родственнице. Глаза наливаются слезами. Я его вижу. Я его увидела.
Дальше все становится, как в тумане. Я иду в номер к отцу, которого и след простыл. Ну, что же. В номере есть Wi-Fi, так что не пропаду.
Вечер.
Вечером отец вернулся, торжественно держа какие-то бумаги в руке. Наверное, взял буклеты у тех, кто их раздает у нас перед отелем. Но на простые бумазейки это не похоже. Они были размера А4.
– Па, что это? – указываю на бумаги.
– Собирайся!
– Чего? – удивляюсь я. Куда собираться? Зачем собираемся? Что вообще творится?!
– Мы едем в Вашингтон! Сейчас же!
– До Вашингтона сотни миль, ты о чем?! – я вспоминаю назначенную встречу с Арчи. Только не сейчас. Когда угодно, но не сейчас. Среда завтра. Он гуляет по средам. Не может быть всё так несправедливо.
– Ничего, если поедем в аэропорт сейчас, то успеем купить воды с собой.
– Я хочу остаться здесь!
Он хлопает глазами.
– Чего это ты удумала?
Я хочу рассказать ему все, может, поймет.. Нет, лучше не надо. Он не поймет. Весь брак с матерью она терпела его пассий, день ото дня которых он водил к нам домой. Точнее, мама всегда вовремя приходила. Она была замечательной женщиной. Светлой, ангелом для меня. Ее рыжие волосы всегда были завязаны в тугой и длинный хвост. Она носила легкие платья с цветочным принтом. Она была такой хорошей. Чем же она так не угождала отцу? Почему он ей изменял за все время брака сотню раз?! Я кратко смотрю на отца. Его темные волосы чуть ниже скул засалены и грязны. Взгляд поникший и грубый. И чем он привлекал девушек? Признаюсь, я не поклонница таких мужчин. Мне больше благородные рыцари нравятся. Ну, еще слепые.
– Мы тут с тобой всего-то часов пять, а ты уже хочешь уехать. Мы даже не успели осмотреться в городе.
– Он похож на все остальные.
– Тоже самое могу сказать и про Вашингтон.
– Солнышко, я купил билеты, я думал, что ты хочешь попутешествовать больше, чем сидеть на одном месте.
Если бы это было спланировано. Если бы я не встретила Арчи здесь. Если бы я не любила его так, как никого другого в этой жизни. Если бы.
Я соглашаюсь с отцом и покорно собираю вещи. Я могла бы сбежать. Я могу сбежать. Я сбегу. Этот план не продуман, он быстро вышел из моей головы, как и внезапная встреча с Арчи. Я иду в ванную. Там есть небольшое окно, в которое, как мне показалось, я могла бы пролезть. И именно этим я и стала заниматься. Я взяла лишь зарядку и телефон, положила их в карман и опять пошла в другую комнату. Забравшись на бочок туалета, я открываю окно и выбираюсь через него. Тут где-то метр до земли. Я стараюсь тихо спрыгнуть, это получается.
И в ту же секунду я несусь, сломя голову, не зная куда. Что я творю? Чем я думаю? Времени уже было очень т очень много. Это был вечер. Я не знаю, где я буду ночевать. Я ничего не знаю. Знаю лишь то, что я сошла с ума. И мое безумие началось.
Отец звонил мне целую ночь. Целую ночь я не брала трубку. Я сидела и ждала, периодически слушая The Nobodies, что стояла на звонке. Я слушала и слушала, вспоминая наш первый поцелуй. Вспоминая свою первую сигарету. Вспоминаю первую ночь, проведенную с ним. Эта песня окутывала множеством образов и воспоминаний. Она всячески давала мне понять, что я слишком сильно влюбилась. Слишком глубоко я вошла в эту реку. И уже не выберусь. Нет.
В песне скандируется несколько раз: Мы – никто. Я слушала ее миллионы раз, но не понимала. Я не понимала, почему она так нравится Арчи. Это была его любимая песня. Ее он напевал, сидя со мной в парке. Ее он включал в день нашего первого поцелуя. Ее он слушал, когда пришел ко мне на ночь.
Многое можно подчеркнуть из наших увлечений. Будь то игра на гитаре или выращивание комнатных растений. Мы, независимо от того, как сильно пытаемся скрыться, раскрываемся, как сиреневый бутон орхидеи. Мы становимся открытой книгой, который не прочь кто-то изучить, прочесть.
Настал день. Я сижу на лавочке и выглядываю парня с тростью. Мой взгляд прикован ко входу в этот парк.
Но я просидела там около пяти часов. Арчи не было. Были сотни людей. Сотни размытых лиц я видела. Точнее, нет. Я не видела. Они шли и проходили сквозь меня. Я не замечала все это. В голове крутилась эта строчка: «Мы никто». И все остальные тоже. Вот она истина, которую я поняла слишком поздно. Эти слова были правдой, каким бы ты ни был хорошим. Мы все – всего-то частичка огромного мира. Считай, одна капля в большой картине. Мы незаметны для окружающих.