Я осматриваюсь вновь. Над кроватью больше всего наклеено этих бумаг. Я срываю одну из них и складываю её в блокнот. Открыв его, я замечаю корявую надпись: "Собственность Арчибальда Стинсона". Пролиставший до последнего листа почерк становится намного лучше. И последняя надпись гласит: " Я люблю Нэнси. И я приду к ней в парк. Я проведу с ней еще один замечательный день. ". Слезы не накатываются, нет. Я улыбаюсь. Но мою улыбку прекращает миссис Стинсон. Она протягивает мне iPod серебряного цвета, тот, с которым ходит Арчи. Экран разбит. Я непонимающе смотрю на его мать.
– Ты не знаешь?
– Что случилось?! – вторю я, откладывая iPod и блокнот.
– Он шел в парк. Спешил, что есть силы, – она опять начинает плакать. Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Что с Арчи?! Что с МОИМ Арчи?! – Он шел к тебе. И слушал музыку. Я ему говорила, чтобы он не слушал её, когда идет по улице. Я ему говорила..
– Что дальше? – мои глаза постепенно начинали заполняться слезами. В сердце что-то екнуло. Щелкнуло.
– Его сбила машина, когда он переходил дорогу, – она еле выговаривает эти слова. Я начинаю плакать. В голове лишь одно: хоть бы он был в больнице, хоть бы он был жив. Она обнимает меня. – Прости. Это воля случая. Ты не виновата.
– Он жив? – я поворачиваюсь к ней. Её губы тут же поджались. Я поняла правду слишком быстро, чтобы осознать её до самого конца. Я начинаю плакать в голос, не стесняясь этой женщины. Я обнимаю её крепко, будто мы знакомы были сто и один год. Нас объединяла общая беда. Общее горе.
– Он похоронен на кладбище около того самого парка. Там есть маленькое и аккуратное кладбище. Ему оно подошло.
– Я.. Сочувствую, – взрываюсь на крик я.
– Ты любила его? – она поднимает свои глаза и пристально смотрит на меня. Такими бы были глаза Арчи. Серыми. Глубокими, как свинец.
– Любила, как никого другого.
– Чертовы Ромео и Джульетта! – она встает с постели, взмывая руки вверх. Затем оборачивается. – Можешь взять тут то, что хочешь. Может, на память. Я нашла его дневник. Не думала, что он его ведет, – указала на блокнот. – И там, начиная с его 18-тилетия.. Каждая страничка о тебе. Я так злилась. Прости! – она меня обнимет. – У нас общее горе, – она уходит из комнаты. – Оставлю тебя одну.
Я еще раз осматриваюсь. На стене над кроватью висела больше всего его записей шрифтом Брайля. Я сорвала еще несколько из них и положила его в блокнот. Я смотрю на всю его комнату. Его компьютер стоит на столе. Его одежда разбросана по всему полу. Я беру футболку, что висела на стуле. Она пахнет им. Слезы вновь накатывают, не успеваю я и опомниться. Я беру её и складываю. Может, это будет странно, что я из всего взяла футболку, но она была с родным запахом. Запахом сигарет.
– Знаешь, – заходит его мать и видит мои объятия с футболкой. – Я не знала, что он курил. Я ничего о нем не знала.
– Он был самым лучшим, – я присаживаюсь на стул и осматриваю его стол. На нем стоят различные фигуры. Шар, куб, параллелепипед, многие другие.
– Он их трогал, когда я ему объясняла геометрию, – будто прочитав мои мысли, отвечает она.
– Миссис Стинсон, – я все еще плачу. Я просто не верю тому, что случилось. – Я, пожалуй, пойду. Мой номер есть у Арчи в телефоне… Был. Можете позвонить мне в любой момент, если вам потребуется помощь.
Это было бесполезно. Крема для лечения сердечных ран нет. Нет лекарств, которые помогут забыть воспоминания.
Я положила все те вещи в рюкзак, а затем пошла в парк. Включив iPod, я замечаю кое-что. На разбитом экране включена программа "музыка". И песня "The Nobodies". Боже. Эта песня. Мы слушали её в одинаковое время. В ту же секунду. Я включаю её и начинаю свой путь до кладбища, слушая.
Слеза за слезой, они падают с моих щек на асфальт. Он был так близок ко мне.
Я вхожу на кладбище. Оно, и правда, маленькое. Я замечаю могилу, у которой земля была вырыта. Я подхожу к ней. На могильной плите была фотография Арчи. Он был изображен без очков. Глаза не были заметны. Я.. Я просто падаю в изголовье. Падаю и плачу.
Эпилог
Я была дома, в Нью-Йорке. Сидела за компьютером. А рядом лежали блокнот и футболка. Отец заходил ко мне несколько раз в час. Каждый час. Он проверял меня. Иногда задавал вопросы или рассказывал то, что случилось у него.
Я смотрела на фото. На наше одно совместное фото. И, решившись, я открыла его дневник, где лежали три листа из его комнаты. Я раскрываю один из них и провожу по нему. Он продырявил некоторые из точек. Он проделывал это циркулем, наверное. Точки были маленькими. Первая буква была: «Я». Вторая: «Р». Третья: «Ч». Четвертая: «Е». «Ярче». А второе слово было..