— Скорей бы уже весь этот балаган провалился к чертовой матери, — тяжело вздохнул Жар. — Добрались до Края! Расширили Экспансию! Теперь — то эпидемии, то катастрофы. У себя на Земле не можем разобраться никак, а все куда-то к звездам рвемся, ага! Что будет, когда мы снова инопланетян встретим?
— Не знаю, — поджал губы я.
— А ничего не будет! — усмехнулся Жар. — Люди между собой уже который век разобраться не могут. Другие расы, религии, государства — все нам не так! Так что не доживем мы до новой встречи с инопланетянами, ага! Термоядерное оружие изобрели — война! Гравитационные волны освоили — опять война! На Заре заваруха не успела закончиться, как на Земле снова сцепились! Вот увидишь, «Геркулесы» в ход пустят, и останется только покрытый магмой шар! Колыбель человечества, ага!
Я не знал, что отвечать Жару на его гневную тираду. Для фермера-отшельника он оказался довольно хорошо осведомлен обо всем, что происходит за пределами Рая. Дар неожиданно подсказал мне, что мужчина попросту долгое время был военным, поэтому и сейчас продолжает следить за всеми тлеющими в Экспансии конфликтами.
— Не смотри ты так на меня! — хмыкнул хозяин. — Я своими руками этим «Геркулесом» астероиды крошил, когда служил в войсках АС. Поганое это дело, ага…
Жар резко встал с кресла и направился к серванту, открыл ящик, погремел там чем-то, а потом так же стремительно вернулся, но уже с бутылкой и двумя стаканами.
— Виски, — коротко пояснил он. — В целях профилактики!
— Спасибо, я не пью! — решил сразу откреститься я. Мне на самом деле совершенно не хотелось спиртного, организм еще не оправился от ран.
— Ладно, тогда я сам, ага! — пожал плечами Жар и плеснул себе в стакан коричневой жидкости. — Чтобы дожить!
После этой странной фразы, Жарков залпом осушил бокал и со звоном поставил его на стол.
— Это они так в космических войсках говорили, — негромко пояснила Мила, видя мое замешательство. — Каждый новый день встречали, как последний…
— Понятно, — так же тихо ответил девушке я.
— Ладно, Сереж! — кашлянул Жар. — Ты на меня не обижайся, я тут одичал немного, ага! Ненавижу всю эту политику, ложь, интриги. Был помоложе, думал, что могу поменять что-то, сделать мир лучше. А потом нас бросили на две колонии в системе Тау Кита. Слышал, может, про мятеж в девяносто шестом году?
— Очень мало, — сознался я.
— Две колонии. Одна — ЗЕФ, другая — АС. Они решили свое государство организовать, ага. Бросить Землю к чертовой матери. А население там, в основном, из хиппи и пацифистов было. Захватили здание правительства, аэропорты, космодромы. Мы высадились, заняли позиции перед зданиями, а они на нас с песнями пошли, взявшись за руки! Как сейчас помню, ага! «Свобода, свобода, свобода! Вселенной родная сестра! Ты звездным дождем с небосвода умоешь нам души. Ура!» И приказ от командования — стрелять на поражение. Дети, женщины, молодые ребята — всех там покрошили. Местные до последнего надеялись, что мы не станем по ним стрелять. Наивные…
Я представил себе всю ту боль, что пришлось испытать Жаркову.
— Девчонка там одна была, ага, — продолжил он, осушив еще один стакан виски. — Молодая совсем, красивая. Я ее щитом укрыл, когда заваруха началась. Дотащил до лагеря, медикам нашим оставил. А потом, когда стрельба закончилась, я вернулся к своим — девчонка уже мертвая лежала. И Снайдер, главный медик, сука, так ухмыляясь, мне сказал: «Хорошая девка была, но хилая — на пятерых только хватило». Я этой мрази в рыло тогда и сунул со всего маха. А потом — трибунал, статья, срок. И покатилась моя военная карьера псу в задницу. Еле выкрутился да сюда сбежал. Такая вот история, ага…
Некоторое время мы молчали, потом Мила встала, взяла меня за руку и потянула за собой:
— Поздно уже, Сергей! Позвони, кому хотел, и надо спать идти! Ты еще не до конца поправился!
— Да-да! — подобрался Жар. — Прости, понесло меня чего-то, ага! Мила тебе покажет терминал! До завтра!
— Спокойной ночи, Степан, — я попрощался с хозяином.
Мы с Милой вышли из гостиной под звон бутылки о край стакана — Жар наливал себе новую порцию виски.
Только теперь я ощутил, что смертельно устал. Вроде, за сегодняшний день ничего примечательного и не совершил — поспал да чая попил с хозяином и его дочкой, а чувствовал себя совершенно разбитым.
— Папу иногда заносит! — заметила Мила, пока я догонял ее в длинном коридоре. — Со своими воспоминаниями ко всем пристает. Утомил тебя, так что ты теперь на ходу спишь!