Яркая вспышка, точна такая, что расколола камень и стекло прежде,теперь озарила коридор. Люди закричали и рассыпались в разные стороны, словно сбитые кегли. Открытые участки их кожи обгорели до красна, одежда на них тлела, равно как и их волосы, а так же обои, покрывающие стены коридора. Воздух наполнил запах палёной плоти и бумаги.
Зверь перепрыгнул через одного катающегося по полу солдата, который истошно вопил, закрывая лицо руками, и помчался прочь, в противоположную сторону от красного человека. Он преодолел почти весь путь до небольшой лестницы, видневшейся за приоткрытой дверью в конце коридора, когда раздался оглушительный грохот. Что-то очень быстрое, куда более быстрое чем он, просвистело совсем рядом со зверем. Тот в ужасе замер, припав к полу, затем обернулся, и увидел, в льющемся из комнаты свете, стоящего на коленях мужчину. Его кожа и одежда тоже обгорели, но в меньшей степени чем у остальных, видимо он находился дальше и возможно был частично прикрыт от вспышки своими товарищами. Теперь он целился из револьвера прямо в зверя, который, остановившись, сам того не понимая, стал очень лёгкой мишенью.
Прогремел второй выстрел, и резкая боль обожгла левый бок зверя, сбила с ног. На мгновение мир у него перед глазами закружился. Сквозь эту невыносимую боль и оглушительный писк, в который перешёл грохот выстрела, зверь всё же услышал гневный... нет, не так... преисполненный неистовой, стихийной ярости крик, и распахнул глаза, ожидая увидеть бегущего на него громадного монстра, которому должен был принадлежать такой возглас. Но, оказалось, что предназначался этот вопль не для него, а для того несчастного, который выстрелил в зверя. Красный человек вылетел из клубящегося пороховым дымом воздуха, схватил стрелявшего и саданул о стену с такой силой, что у того хрустнули кости. Тело тут же обмякло и пистолет выпал из ослабевшей руки. Тем самым он наверное спас беглеца от ещё одной, скорее всего смертельной пули, но для зверя сей поступок не менял ровным счётом ничего. Красный человек был куда опаснее пули, и он был врагом, зверь это знал, и воплотив свой страх и боль в поток света, направил его прямо на противника. Тот, каким-то непостижимым образом понял это за мгновение до того, как зверь произвёл атаку, и успел прыгнуть в комнату. Настиг его обжигающий свет или нет, зверь не знал. Но он точно достиг ковра в комнате, и тот тут же вспыхнул. Этого зверю было достаточно. Он развернулся и кинулся прочь, превозмогая жгучую боль в боку, от которой кружилась голова и перед глазами плясали разноцветные круги.
Оставляя за собой кровавый след, зверь выпрыгнул на лестницу, и столкнулся с ещё двумя людьми, поднимающимися по пролёту. Его спасение было прямо за их спинами - приоткрытая форточка небольшого окошка, через которую в дом влетел порыв свежего ветерка, принеся с собой тысячи незнакомых зверю запахов, но все они в данный момент ассоциировались у него со свободой. Она была совсем близко, оставалось сделать всего один рывок.
Запищав от боли, и едва не лишившись чувств, зверь прыгнул прямо на плечо бегущего на него человека. Тот в испуге отшатнулся, споткнулся на ступенях и полетел спиной назад, на своего товарища, на голову которого зверь перепрыгнул за миг до их общего падения, оттолкнулся и прыгнул снова. Ухватился цепкими пальчиками передних лап за край оконной створки, и тут же засеменил задними по скользкому стеклу, размазывая по нему собственную кровь, но всё же взобрался в форточный проём.
Позади, совсем рядом, раздался крик красного человека, но оборачиваться зверь не стал. Вместо этого он присел и, с силой оттолкнувшись, прыгнул в ночь.
Так началась эта история для зверя. Для меня же она началась несколькими часами позже.
Глава 1. Странный Зверь
Той ночью я не сомкнул глаз. Писал письмо своей дорогой супруге. Начинал его не один десяток раз, затем комкал бумагу, отбрасывал в темноту комнаты и писал снова. Просто не сразу понял, чем именно хотел с ней поделиться. Последними новостями политики? Событиями в светской жизни города? Событиями в своей жизни? Своими чувствами? Нет, нет, нет, и нет! Лишь прикончив вторую бутылку вина, я отыскал внутри себя ответ. Я хотел поделиться с женой своими страхами, как бы это эгоистично ни звучало. Ведь именно страх, липкий, холодный, от которого буквально перехватывало дыхание, не позволил мне уснуть той ночью. И данное письмо стало единственным шансом отгородиться от ужаса, заключённого в одной простой мысли: