Я сделал еще шаг навстречу зверю, и еще один. И вот мы уже стояли в двух хвостах друг от друга. Он продолжал смотреть на меня, преисполненный интереса и одновременно с тем страха. Да, он боялся меня, и его лисьи ушки были прижаты к голове, а тело напряжено, словно он был готов в любую секунду броситься бежать или кинуться в атаку, любыми способами защищая себя. Однако, он хотел доверять мне, хотел, чтобы я оказался другом, это читалось в больших фиолетовых глазах.
Я поднял руки и показал свои ладони, надеясь продемонстрировать тем самым свою безопасность. Зверек в ответ слегка приоткрыл пасть. Не зашипел и не оскалился, но слегка обнажил клики, возможно намеренно, однако мне показалось, что скорее случайно так же, как люди порой открывают рот от удивления или в задумчивости, совершенно не отдавая себе в этом отчета. Я медленно опустился на колени и еще медленнее потянул правую руку в его сторону. Не для того, чтобы погладить или дотронуться, – расстояние не позволяло мне этого. Я вытянул руку, чтобы зверь обнюхал ее. Так обычно поступают при знакомстве с домашними животными, собаками или кошками: дают им обнюхать пальцы и демонстрируют тем самым свои добрые намерения. Но зверь не стал нюхать, а вместо этого сделал нечто куда более удивительное. Он взглянул на протянутую мной руку, потом снова на меня и, шагнув вперед, вытянул свою левую лапку. И он прикоснулся ко мне, дотронулся до моих пальцев. Это было мягкое и очень осторожное прикосновение. Я ощутил на своей ладони острые коготки, ничуть не поранившие кожу. Этакое рукопожатие, при том, что он продолжал смотреть мне в глаза.
– Властитель! – раздался позади меня возглас доктора Киннера. – Да вы, похоже, подружились.
Он начал подходить, и зверек тут же оскалился, отстранился от меня, уперся всеми четырьмя лапами в пол и зашипел на доктора, демонстрируя два ряда острых белоснежных зубов. При этом на глаза ему упала прядь из тех самых светло-серых волос, росших у него между ушами и скрывающих черные рожки, что придало существу некоей гротескной, пугающей схожести с человеком.
– Ох ты… – доктор тут же остановился и так же, как и я минуту назад, поднял ладони вверх. – Тише, тише. Пожалуй, мне стоит отойти.
Киннер вновь отступил к двери.
– Смотри-ка, какой сорванец. С тобой за ручку здоровается, а на меня шипит. А ведь я приносил ему еду.
Зверь снова посмотрел на меня и быстрым движением головы смахнул с глаз мешающую прядь.
«Да кто же ты такой и откуда пришел?!» – воскликнул я мысленно, вспоминая, как сам постоянно убираю падающие на глаза пряди волос, зачесывая их пальцами назад.
– Здесь никто не причинит тебе вреда, – сказал я вслух четко.
Зверь повернул голову набок, словно попытался понять, что я хочу сказать. Этот жест вызвал у меня улыбку.
– Мы не враги тебе, – я вновь протянул руку.
Зверь теперь уже увереннее пошел вперед и дотронулся лапой до моего предплечья, словно знал, что там под рубашкой и бинтами находится оставленный им ожог. Затем он подошел еще ближе и лег, положив голову мне на колени.
– Невероятно, – продолжал восхищаться доктор.
– Не может же он понимать речь, – подивился я, поглаживая зверя по мягкой белой шерстке на спине. Ему, похоже, пришлось это по душе.
– Речь, может, и не понимает, – согласился доктор. – Но эмпатия вполне вероятна. Точнее, невероятна, правильнее будет сказать. Эмпатия такого высокого уровня действительно – невероятное явление.
– Что ты хочешь сказать?
– Что он читает твои эмоции, Клиф, – пояснил доктор. – И, похоже, очень успешно. Он понимает, что ты к нему дружески настроен, что ты не опасен.
Зверь заинтересовался тонкой серебряной цепочкой на моём левом запястье – моим обручальным браслетом. Он перебирал его звенья своими маленькими пальчиками, и то, с какой аккуратностью и заинтересованностью зверек производил это действие, завораживало.
– Но почему тогда не читает твои мысли? – продолжил я, прерванный почти на минуту диалог с доктором. - Ведь ты так же дружелюбен.
– Может, и читает, но с тобой, как я вижу, у него некая особенная связь.
– Откуда? Почему?
– Ох, Клиф, если бы я знал ответ. Но не мне тебе нужно задавать эти вопросы. Всё, что я говорю, лишь безосновательные предположения, и только. Нам стоит написать в Университет. Вот кто сможет дать все ответы.
– Нет, – быстро отрезал я, и зверек поднял голову, снова с интересом уставившись на меня своими бездонными фиолетовыми глазами.
– Почему нет? Ты нашел весьма необычное существо, Клиф. Я уверен, что он не просто какое-то экзотическое животное, а нечто совершенно иное, нечто новое, непознанное.