В полицейском участке Глутера у меня состоялся недолгий, но очень содержательный разговор с местным шерифом, в ходе которого усатый, дышащий мне в пупок толстячок, довольно четко обозначил мое плачевное положение, а так же пообещал незамедлительно написать в областной центр, с просьбой выслать уполномоченных господ, дабы сопроводить мою скромную персону на судебную скамью. Затем меня увели в подвал, где вдоль стен тянулись камеры-клетки, очень похожие на те, в которых содержат небольших животных зоопарка Мистрейда. Молчаливый конвой из двух плечистых молодых помощников шерифа сопроводил меня к дальней камере и затолкал внутрь, хоть того и не требовалось, ведь я совсем не сопротивлялся. Ключ щелкнул в замочной скважине, знаменуя мое заточение.
– Эй, а это снять? – я поднял руки, на запястьях которых все еще висели тяжелые наручники, и погремел цепью.
– Ох ты, – сипло воскликнул один из них и ухмыльнулся. – Совсем забыл.
Он начал хлопать себя по карманам синего камзола и брюк.
– Вот ведь незадача, кажется, я где-то ключ посеял.
Конечно же, он просто издевался. Ключ лежал у него в левом нагрудном кармане, но я благоразумно не стал об этом напоминать.
– Генри, у тебя нет? – парень повернулся к напарнику, на красном, покрытом подростковыми прыщами лице которого сияла глуповатая, но крайне довольная улыбка.
– Не-а, у меня нет, – пробасил тот, не переставая улыбаться.
– Прости, друг, – первый развел руками. – Этот ключик такой маленький. Всегда говорил шерифу, что их стоит делать побольше, чтобы не терялись. Ну, а он мне: стандарты да стандарты. Пойду наверху гляну, наверное, завалился куда-то. Я поищу, обещаю. Найду и мигом вернусь, идет?
Я отвернулся, прошел в дальний угол клетки и сел там.
– Вот и здорово. Рад, что мы поняли друг друга.
Полицейские, даже не пытаясь сдержать смех, направились к выходу и через минуту скрылись из виду на лестнице, ведущей наверх.
Я остался один, но очень быстро осознал, что на самом деле это не так. Как только представители власти скрылись, к внешней решетке одной из камер подошла девушка. На вид ей был лет двадцать (девятнадцать, как я узнал чуть позже). Темно-зеленые, как воды холодных лесных озер севера, волосы волнами спускались ей на плечи, обрамляя круглое, веснушчатое личико. Маленький курносый носик, тонкие алые губки, глаза цвета малахита – весьма необычная для селенианки внешность, но довольно привлекательная, даже сексуальная, если обратить внимание на длинное зеленое платье с белым узором, подчеркивающее все достоинства ее стройной фигуры. Вот только мне было совсем не до того, чтобы оценивать женскую красоту.
– Привет, – проговорила она.
– Привет, – буркнул я в ответ, не особо заинтересованный в каком-либо диалоге с этой девушкой. Однако, она, по всей видимости, была убеждена в обратном.
– Не сняли наручники? Жестоко. Когда нас повезут в город, думаю, сможешь упомянуть этот факт.
– Угу. Обязательно.
– За что тебя взяли? – спросила она, словно и не замечая моего безразличия к своей персоне.
– Кое-что украл.
– Украл или попытался украсть?
– Украл, сказал же.
– Прости. Просто мне подумалось, что укради ты что-то, не оказался бы здесь. Что, взяли с краденым?
– Какая разница?
– Мне никакой, если честно, – призналась девушка. – Просто чертовски скучно тут сидеть. Думала, может, поболтаем.
– Поболтаем? – я хмыкнул. – А что, если я – серийный убийца? Тоже готова была бы со мной поболтать?
– А почему нет? Узнала бы, кого ты убивал и почему? Или ты намекаешь на то, что я должна испугаться убийцы? Ну, так чего боятся, если нас с тобой отделяет такое количество решеток?
– Не для всех, знаешь ли, решетки и замки являются преградой.
– Знаю. Но такие вряд ли попались бы этим идиотам в форме.