Замер от удивления и его товарищ.
- Да в ресторан местный, - наконец-то решается, снисходит на ответ (ржа неприкрыто) Борис. - Че ты завелась? Куда бы я еще мог тебя потащить? Не в кусты же? Да еще втроем...
...
Застыть у барной стойки. И, пока наши (а толпень собралась тут некислая, нащупав интересную жилу снабжения) выбирали, что их душа желает, кроме уже облюбованных шурпы, копченых ребрышек кабана, дикой утки, вяленого леща и угря, Кузнецов заботливо принял заказ. Схватил с прилавка трехлитровую банку с прозрачной жижей взгромоздил мне, всучил в руки.
Пристыжено улыбаюсь, удивленно таращу глаза:
- Только не говори, что это самогонка.
Ухмыляется злокозненно, но еще миг - и сдается, пока меня вовсе шок не добил:
- Березовый сок.
Расплатиться за покупку и схватить тотчас вторую банку. Разворот ко мне:
- Давай сюда, - машет освободившейся рукой. Тычет ладонь.
- Да ладно, донесу, - смущенно смеюсь.
- Не выделывается, - сам уже силой выдирает, поддаюсь... помогаю удобнее взять. - Мы пошли, - кидает своему товарищу.
- Ага, - радостно махнул нам тот.
...
Неуверенные шаги по тропинке:
- И зачем же я тогда шла? - усовещенная, хохочу, наблюдая, как того нагрузила, а сама плетусь... руки не знаю куда деть.
Улыбается:
- За компанию...
Но не успела ничего и ответить, даже подшутить, как догоняет нас торопливо Колян.
- Ну, теперь-то затарились! Можно ужираться на полную - будет чем с утра подлечиться! - радостно вскрикнул тот.
- Ой, как вспомню, - внезапно мечтательно заговорил Борис, - как молодые были, сами в лес ездили, сок из берез цедили. Раз даже Ерему на это подбил. Только, правда, - вдруг пристыжено заржал, - кроме как набухаться до отключки, у нас ничего умного из всего того не вышло... Молодые, дурные были...
- А сейчас поумнели? - язвительно хохочу.
Метнул на меня взгляд; улыбнулся, добро так, снисходительно:
- А сейчас... ленивые стали. Да и здоровье уже не то. Беса уже так не погонишь. Чуть напнулся - и уже то кости ломит, то тошнит, то баиньки пора.
- Старикашка вредный, - сплевываю... но без зла, с дружеской, нежной издевкой.
Рассмеялся усовещено, махнул слегка в мою сторону банкой:
- Сча дозвиздишься, всучу - сама потащишь.
Ржу:
- Давай, - протягиваю руки. - Я же сразу предлагала.
- Иди давай, - резво кидает мне, странное движение: попытка подначить, пнуть слегка меня, да не как. Заливаюсь... звонким, счастливым смехом - но поддаюсь. Живее по тропинке, протиснуться меж деревьев и к беседке.
...
Поставить трофеи на стол и едва хотели уже занять свободные места: естественно, в голове своей я уже мостилась рядом с подобревшим (на самом деле, не знаю до конца по какой причине - лишь догадки) Кузнецовым, - как вдруг рядом нарисовался взволнованный Киселев:
- Лесь, иди ко мне! - живо кидает мне, лихорадочно замахав рукой.
Напротив Бори. С другой стороны стола. Чуть справа...
Обмираю я, растерянная. Нахмурилась невольно.
С*ка, и не пошлешь же его при всех.
И неудобно как-то.
Беглый, взволнованный взгляд на Федоровича, будто тот что-то толковое подскажет... или остудит пыл своего подчиненного, своего товарища. НО... понимаю обреченность всей ситуации: это - день Артема. И сегодня здесь... я с ним, а не... с Борей.
Обижено, виновато поджать губы - разворот и вынужденно шагаю прочь... от мечты к долгу. К совести.
Присесть рядом с заводилой, героем вечера... Вдруг получить украдкой поцелуй в висок, короткие объятия от именинника. И внезапно встал, живо поднял стопку Компот:
- Ладно, ладно... народ, хватит дергаться. Давайте уже выпьем!
- Так уже ж недавно дерябнули, а кое-кто и не одну, да, Дим? - хохочет какая-то барышня, колким взором сверля своего кавалера.
- А я че? Я с Артемом заливал повод.
Смеемся и мы все невольно.
- Короче! - вновь гаркает на нас взвинченный по непонятному поводу Киселев. - Третий тост... и он за что?
- За любовь! - почти хором вскрикнули девушки.
Ухмыльнулись парни.
- Вот! - подытожил Артем. - А потому и хочу поднять... за свою радость, за свою прелесть, за свою звездочку, которая так прекрасно освещает мне путь, ведет меня по моему темному, глухому пути. За мою Олесеньку!
Обмерла я, выпучив на него глаза. Не моргаю. И не дышу.
Пропала даже дрожь - казалось, вот-вот зажмут курок - и меня расстреляют.
- Сладкая моя, - вмиг продолжил палач. Взор мне в очи. - Поднимаю этот тост за тебя! Спасибо, что появилась в моей жизни! Что скрасила ее! И в свои тридцать пять... я наконец-то счастлив! - разворот ко всем, и громко, жестко, убийственно: - ЗА МОЮ НЕВЕСТУ!