С*ка… уже на всё идешь, чтоб спасти его шкуру. На всё – а судьба только рачительнее задницей поворачивается.
Скрипнула дверь.
Вот, б***ь. Лишь бы не Боря – сейчас я точно не готова к разговору. Даже если сама только что подобное хотела, не сейчас.
Но внезапно подошел кто-то и обнял меня со спины за плечи. Губы к уху… Дюжий аромат алкоголя, сигарет вмиг волной ударили в меня, только запах… настолько был пропитанный чем-то важным, чем-то сердцу дорогим, что только и пошла голова кругом от счастья.
- Леська! Леська моя! Ле-сень-ка! – вдруг заговорил Кузнецов. Резво отстранился, ухватил за руку и силой обернул меня к себе лицом. – У-ух, змеюка! – напор и повалил на стену. Стою, сверлю его взглядом, а чувств не выказываю: ни страха, ни жажды. Глаза только удивленно пучу. Вмиг обвился руками вокруг шеи. Приблизился губами своими к моим. Жарким, ядовитым шепотом: – Всё смалишь, паскуда!
- Смалю, - с вызовом, гордый взгляд.
- Ребенка пожалела бы хоть! – отчаянно зажмурился и закачал головой. – Что за с*ка ты тупоголовая?!
А руки все сильнее и сильнее сжимаются на моей шее. Но терплю, ведусь, играю:
- А я бросаю… не сразу, но бросаю.
- С*ка ты! – уже до боли сжимает, невольная легкая дрожь… от странных ощущений. Его власть глушила всякое чувство самосохранения и рождала странные жалания. – Удушить тебя надо! Удушить! А лучше… - вдруг дрогнул, оторвался одной рукой, а второй сильнее надавил, заставляя меня задрать голову выше. Мигом впился пальцем в лоб. – Пулю тебе пустить. Прямо сюда. Быстро – и бесповоротно. Безболезненно…
- Для кого?
- Для меня.
- Я так и поняла…
- С*ка! С*ка ты! – горько, отчаянно, сдержанно, словно больная молитва. - Как ты могла? Столько вранья… Столько игры, чуши… Убью. Убью обоих… не будет вам жизни! УБЬЮ! – рычит мне на ухо, едва уже не впиваясь поцелуем. Чувствую его нервное, сбитое дыхание.
- Поздно, Кузнецов, - шепчу в ответ, будто больной заговор. – Поздно. Прос*ал ты меня… А ведь я была… твоею.
Силой выдираюсь, пинаю его от себя – не сопротивляется на удивление. Иду, спешу к двери (на ходу выбрасывая бычок на асфальт). В последний момент метаю на него, растерянного, взгляд:
- А хочешь меня убить – убей. Но поторопись, а то у нас с Киселем еще впереди первая брачная...
Рывок – попытался догнать, но я, будучи трезвее его, оказалась проворнее.
Еще миг – и среди гостей нахожу спасение.
Прорваться сквозь толпу опять за стол.
Но девок почти нет.
- А где народ? – киваю Томе.
- В парилку пошли.
То, что надо.
А то смотрю на Киселя – как представлю, что сейчас после Бори и он полезет свои дифирамбы травить, слюни пускать – аж мерзко сразу.
Молнией к двери – и нырнуть в душевую, а затем и в саму парилку.
Замечаю… среди больше десятка малознакомых и незнакомых лиц – ее, Сиськастая.
Присаживаюсь неподалеку.
Взор не устремляю, но кошусь.
Улыбка невольно проступает на мои уста.
С*ка… значит, я – с*ка? А ты, Борь, лучше? Довел меня уже до того, что я готова на эту выдру броситься с кулаками и размотать ее прямо здесь, в бане… на собственной свадьбе… из-за тебя, а не из-за жениха, мужа...
- А вы давно с Артемом до этого встречались? – не сразу поняла, осознала, кто и кому говорит. Нервно дернулась я в сторону своего врага, обернулась.
- Говорю, давно встречаетесь с Киселевым? – любезно повторила Сиськастая.
Сижу, моргаю и не могу понять - меня что… белочка уже торкнула? Или что?
Но еще миг – и другие тоже заметали взгляды то на меня, то на нее.
- Да, Лесь, сколько? – послышалось где-то с боку.
- А-а… - больше года, - нахмурилась я, пытаясь вспомнить, посчитать.
- А где познакомились?
Бегло отвечаю другой:
- В клубе…
И все еще сверлю взглядом Белобрысую, не могу понять, к чему она начала. Вернее, она что-то еще говорит, но за галдежом девок ее хрен разберешь.
Морщусь, пытаясь прислушаться, внять:
- А? – кидаю ей вновь.
- Говорю, молодцы, что сразу сообразили! Не тянули кота за хвост!
Решаюсь взаимностью бомбануть:
- А вы с Борей?
Удивленно вздернула та бровями, но таким же радушным, искренним, даже добрым голосом, как и доселе, выдает ответ:
- Да больше пяти лет… и всё никак.
***
Обмерла я, невольно приоткрыв рот. Шок прошиб током с ног до головы.
Но миг – и совладала с собой. Отодвинулась обратно.
Даже сердце на мгновение забыло свой ход.