- А? – вздрогнул, но не сразу. Очнулся от своих тяжелых мыслей. На мгновение глаза в глаза, и снова на дорогу: - А… да так, по глупости… по малолетству… Подрались сильно – ну, и навалял двоим. Те - в больничку попали, заявы накатали… А я че? Я ниче – герой. Ну, и приняли, посадили… Посидел, поумнел… Вышел – прохаванее стал, осторожнее… А там и с Еремой связался… и понеслось.
- А родители твои что?
- А, бати тоже не было – алкаш, давно пропал. А мать… в деревне жила. Сколько просил, молил… хотел в город перевезти – отказывалась… ну и… там схоронили несколько лет назад. Дурной был, не берег ее. Нервы трепал… Вон как ты, - вдруг рассмеялся пристыжено, взгляд на меня, – Фирсову…
- А че ты ржешь? – удивилась я. Ошарашенный взгляд на Кузнецова, поморщившись: - Ты что… сейчас за него заступаешься?
- Ну, а что, Лесь? – внезапно. Вдруг движение – забросил мне руку на плечи и притянул к себе, идем рядом, нога в ногу. Короткий взгляд мне в лицо: - Подумай… твои бы дети такое творили, у самой бы крышу рвало – и, гляди, еще покруче лещей вписывала бы…
Скривилась раздраженно. Попытка вырваться из его хватки, уйти, оскорбленная, но удержал. Еще сильнее притиснул к себе:
- Не обижайся. Он же тебе, как батя… И как хороший батя. А не как мой, или твой, ваш. Да, тиран, да, чертова скотина, но… ради добра. Старался же, опекал – сама говоришь…
- Дурак ты! Ниче не понял! – обижено дую губы.
- Как раз таки понял! – смеется. – Но это - пропасть… между родителями и детьми. И она настолько велика, что лишь когда земля сдвинется, и сами мы окажемся по ту сторону, – только тогда поймем… но уже смотря с их стороны, с их колокольни…
- А у тебя, что, дети есть? – испуганно метнула на Кузнецова взгляд.
Пристыжено улыбнулся:
- Нет, не довелось… Так и не нашел ту, с которой бы решился…
- И даже залеты? – несмело язвлю.
Ухмыляется. Взор мне в очи:
- И даже залеты. Я это дело хорошо контролировал… или мне не везло, - внезапно сам надо собой подшутил. - Но вот… сорок четыре, а еще… ни одну и не обрюхатил.
- Типун тебе! – ударила локтем в бок, сконфужено рассмеявшись.
- Че? – искренне удивился.
- Че-че? Еще не хватало тебя сейчас потерять… во имя какой-то брюхатой.
Захохотал, краснея от смущения:
- Так, а если это ты ею будешь?
Глава 21. Яркими красками по небу
Глава 21. Яркими красками по небу
***
- Че-че? Еще не хватало тебя сейчас потерять… во имя какой-то брюхатой.
Захохотал, невольно краснея от смущения:
- Так… а если это ты ею будешь?
Таращу на него удивленно очи:
- КАК? Если ты даже притронуться ко мне нормально не решаешься…
Заливается язвительно:
- А тебе бы только, что бы я тебя потрогал, - вдруг движение и, силой, стальной хваткой впившись в меня, замер, заставляя тоже остановиться. Не сразу соображаю – вмиг принялся меня щипать, щекотать в бока.
- Дурак, что ли? – отчаянно визжу, пытаясь остановить его – ржет истерически и еще сильнее меня изматывает. Рычу взбешенно: - Да не боюсь я этой щекотки! Больно только! Перестань! ПЕРЕСТАНЬ, я сказала! – визжу, а сама так и заливаюсь смехом, радостью… что он хохочет и... что проявил хоть какое-то ко мне участие. Смелость. Попытка рвануть прочь – но тут же настигает, напор – и рухнули оба на траву.
Еще спазмы, глубокие вдохи, сражаясь со смехом – и обмерла под ним. Глаза в глаза.
- И че? – пристыжено улыбаюсь.
- И ниче, - перекривил. Вдруг прикоснулся рукой к моему лицу – провел вдоль скулы. Следит, скользит взглядом за своим движением, словно смакуя, пробуя меня на все свои ощущения. – Брюхатить тебя буду…
Едва слышно, но достаточно, чтобы вогнать меня в шок. Нервически ржу:
- Дурак, что ли? – а сама уже дрожу, сгораю от непонятного, внезапного трепета, волнения… страха.
- А другие обзывательства еще будут?
- А надо? – тихо…
- Ну… как-то креативней, заводяще, что ли, - шепчет в ответ… словно заговор.
- Че-то… ты осмелел, - попытка хоть как-то язвить, шутить, состроить вид неприступности. - Свежий воздух подействовал?
- Ага, - вкрадчиво. Ухмыльнулся. Вдруг дернулся и тут же забрался под платье, ловкое, уверенное движение – и потащил с меня одежину через голову – поддаюсь. Завидел картину, наигранно надул губы: - Оба-на! Вот те и сюрприз. И нагрудник сразу, и труселямбы…
Ржу звонко, позорно, пораженчески, не выдерживая:
- А тебе что… всегда сразу всё подавать? Тогда не захотел брать тепленькое… мучайся на холодненьком, разогревай…