Ржет, давясь сарказмом, Димка:
- Чё? Всё-таки принца встретила, да?
- Ага, - не сбавляя оборотов яда, отвечаю я, - Принца. Именно его... Заломал и не спросил: хочу ли я быть его Золушкой, али не хочу. Домурыжилась в своё время... Вот теперь и практикую, проверяя и остальных на смелость...
- Че? Реально? - живо подорвался со скамьи, оперся на локоть. Взгляд на меня.
Не сдержалась от интереса и Шура.
Строю вид, что не заметила, что по**ю всё: как и доныне, блуждаю взглядом в облаках.
- Нет, б***ь, фигурально... Да так, что потом не один день пришлось заживать. А чё? - желчная ухмылка; взор на всполошившегося кобеля: - Тоже хочешь?
Нервически сглотнул слюну. Мигом отвернулся, вновь разлегся на лежанке.
- Разве что... голову тому ублюдку свернуть, - шепотом.
- Сверни, - ржу, не сдерживаясь от дерзости.
- А Макс что? - не унывает с этим Фирсовым Кутюхина.
Раздраженно скривиться и отвернуться. Снова взгляд устремить в небо.
- А он знает? - решаю ответить на вопрос, не без упрека за его глупость.
- Я бы сказала... - едва слышно, задумчиво буркнула Шура.
- Ой! - не выдерживаю и гавкаю я. - Ты бы много чего сделала, чему бы он был безмерно рад! Да только сестра у него - я, конченный выродок. И не умею я поступать, как хорошие девочки. А только лишь... как тупая, бахнутая на всю голову, тварь.
- Так из-за чего заруба-то у вас с братом? - внезапно вновь отозвался Митяй.
Нервически смеюсь, осознавая правду:
- Из-за того, что он - праведник, а я - чёрт зло***чий...
***
Время пролетело, как очумевшее. Уже и лето, июнь.
Кузнецов молчал... и ни единой весточки, ни единой встречи невзначай. И я не звонила. Диплом, дела... да и обдумать всё надо было, пережевать. Пережить. Новый план, в конце концов, составить. Хотя... если уж мой подарок его, Борясика сего строптивого, не расшевелил, ни на что серьезное, конкретное не подтолкнул, не побудил, не сподвигнул, то сложно уже на что-то иное, существенное надеяться... И, вообще, стоит ли вновь всё... это безумие, безмозглость... затевать? Шальную игру, в которой в прошлый раз... едва друг друга не поубивали.
Кисель же до сих пор гуськом бродит. Всё надеется, что вновь на меня найдет безумие, как в первый день практики, - и тут уж он свое счастье... не упустит, чего бы это ему уже не стоило. В какой-то момент мне даже стало казаться, что отмотай время назад - и оставь прежние разумы, пропитанные опытом, Артем бы и Кузнецова не постеснялся. Засадить - уж точно бы засадил, ну... а потом бы уже выкручивался, извинялся и так далее. Всё так же отгреб от начальства - вот только было бы уже за что.
Злость Компота все чаще выходила за рамки приличия, а внутренняя неугомонная жажда, что уже, видимо, и секретутки не в силах были притупить, буквально уже душила меня морально своей назойливостью и пошлыми намеками. Я же играла... исправно играла с огнем, хотя и не страшилась итога... Как говорится, больно только первый, с*ка, раз... А потом - свыкается... даже если и хочется затем их всех поубивать.
Но он терпит, терплю и я.
Жду... сама уже не знаю чего. Ибо Боря залег на дно, а я нового повода вызвать его на тропу войны так всё еще и не нашла. Сдался? Позорно сдался? Или же я - позорная? А он - красавчик, что выбрал принципы, выбрал дружбу, совесть... а не такую конченную б***ь, как я, шарахнутую на всю голову...
Одно обидно - что, как бы не собачились, не дрались, всё равно не достаточно оказалась важна, чтобы хотя бы потерзаться, пометаться в сомнениях... за пределами одного котла, за пределами... «ОНГМа». Не настолько хороша, чтоб кобели цапались и делили трофей вне спальни. Досталась одному - пусть и пользуется, а выбросит - и того быстрее оба забудут. Спокойно выдохнут... и вновь начнут эту жизнь по-братски делить, и наслаждаться ею.
Хотя... какой он ему брат? Так, шпана недорезанная. Не шестерка, но и до Короля далеко, не говоря уж... чтоб когда-то в Тузы метить.
***
... двадцатое июня. Защита уже до тошноты бесящего диплома. Выучила вдоль и поперек. Пусть только... какая зараза мне «доп» засадит не по теме - сама лично удушу, даже жаловаться никому не стану.
Хотя... кому я когда на что жаловалась? Не считая последних «укуренных» откровений, никто и никогда ничего толком... не знал обо мне: ни мать, ни брат, ни «товариСЧи».
Выйти в центр, стать за кафедру. Шумный вздох. Пустой взор на комиссию (не видя лиц), в зал (для приличия... воспринимая всё как одно большое, неважное, несуразное пятно) - и стартонуть свою эпическую «элегию».