- Зачем? - ржет Фирсов, наконец-то отрывает взгляд от своих бумаг и устремляет очи на меня. Кривится, как всегда, в свей е**чей ухмылке: - Чтоб сбежал?
- Этот трус? - вполне искренне. Подступаю ближе. Руками упереться в столешницу: лицом к лицу, отчего вынужденно отодвигается, откидывается на спинку кресла. Барский, выжидающий взгляд. Веду дальше: - Он же и так сознался во всем: явка с повинной, помогал в раскрытии преступления. Готовый зек, - язвлю, - что тебе еще надо? Будь человеком... хоть последние дни дай догулять - неизвестно, что там его ждет дальше, когда закроют.
- Перед смертью - не надышишься, - саркастически сплюнул мне в глаза и еще сильнее заухмылялся, наслаждаясь своим полным превосходством и моей позорной, подобной скулению загнанного в угол щенка, капитуляцией. - И потом, если не он накосячит, то это может сделать Кузнецов, - дерзко цыкнул зубом. Закачал головой: - Нет, не отпущу...
Еще ближе к нему подаюсь, с напором:
- Кузнецов твой... от него отказался.
Удивленно вздрогнули брови:
- Мой? Он уже мой? Я думал, твой... - ехидно скалится.
Ведусь на брошенное:
- Больше... не мой, - резво (позорно) отстраняюсь, выровнялась. Взгляд сверху вниз.
Не выдерживает. Мигом вскакивает. Шаги по кабинету. Замер около меня. Пристальный, изучающий взор в очи. Тягучая, жуткая, режущая тишина, молчаливые его рассуждения, игра чувств, эмоций, мыслей на его лице... и наконец-то губы дрогнули, послышались слова:
- Только если пообещаешь, - на мгновение закусил губу, словно желая себя остановить, да тщетно: - Никаких свиданок: ни с одним, ни с другим, ни с третьим...
- А третий - это кто? - отчасти иронически, с опаской, тихо.
- Еремов, - гаркнул. Шумный вздох: - Я выпущу твоего Киселева, до суда, под подписку. И, возможно, даже... дело пересмотрю. Только... уймись, и возьмись за ум.
- И ты его не посадишь? - ошарашенная, но еще изо всех сил пытаюсь скрыть удивление и радость.
- Сажаю не я, а суд.
- Ну да... - язвлю, раздраженно скривившись. Взгляд около...
- Да! - жестко, черство. - А чуток отдохнуть ему - не помешает. Поди, ума наберется.
«Еще один...»
- Идет, - шумный вздох и киваю одобрительно.
***
Но, с*ка, я больше тебе не верю. И пусть отпустил Киселева, отпустил под вечер из-под стражи, но я тебе больше не верю. А потому и лечу темными дворами и косыми дорожками сейчас к нему домой.
- Опа! Какие люди! - радостно вскрикнул Артем, увидев меня на пороге. Видно, только после душа, голову полотенцем вытирает. Счастливый, улыбается: - Проходи, - отступает пару шагов назад. - Не знаю, как у тебя это получилось... Но Фирсов пасонул... немного, но все же... Че, чай, кофе?
- Водка есть? - метаю уверенный взгляд.
Обмер в растерянности:
- К-коньяк.
- Сойдет, тащи...
...
Еще даже бутыль не выглушили, а этот гад принялся ныть о жизни тяжелой... об обреченности его положения, и о том, что я его не дождусь, что всему конец, и что будь проклят тот день вместе с той с*кой, за которую заступились.
- Артем, - ржу уже истерически, не выдерживая этого бреда и негативизма, - знала бы, не дала тебе пить.
- Да ты мне и так ниче не даешь... - хохочет идиотически. - А тут бы еще... и последнюю стопку отобрала...
Шумно вздохнуть и потянуться, растянуться на полу. Взгляд вбок, на сидящего рядом со мной Киселева. Оперся спиной на кровать. Взор устремил бесцельно в стену... и сосет дальше потихоньку ядреного из горла.
Еще один вдох глубокий и решаюсь:
- Презики есть?
- Че? - нервно дернулся, метнул взгляд в мою сторону. Нахмурился, не веря своим ушам, разуму.
Лукаво ухмыляясь, потешаясь над его честностью, добротой... наивностью... все то, что столько времени держало меня рядом с ним. Ведь не просто игра. Человек-то он хороший... и если бы не мое больное сознание... может, чего когда и вышло доброе у нас.
Столько терпел, столько ждал, ни разу не пытался взять силой, или надавить морально.
А потому вздох и решаюсь повторить, только уже громче и четче:
- Презик, говорю, есть?
Даже рот от удивления у него приоткрылся. Испуганный, мечущийся взор - и вдруг словно очнулся, встрепенулся.
- А, да, - сглотнул скопившуюся слюну. Дернулся к тумбе, взвизгнул выдвижной ящик.
Секунды - и уже враз повис надо мной. Глаза в глаза - все еще не верит своему счастью.
- Уверенна?
- Ты сейчас доп***ишься, - ржу нахально.
Резво прилипает поцелуем к губам, но не отвечаю, а потому шальной дорожкой тотчас покатился к мочке уха, по шее... вниз...
Стащить с меня платье, снять лиф. Обомлел... наслаждаясь долгожданной, вожделенной картиной.
- Долго пялиться будешь?
В момент реагирует, пристыженный. Враз впивается в одну грудь губами, бережно вбирая в себя сосок вместе с сережкой, а вторую накрыл, утопил в ладони и сжал до сладкой боли - невольно застонала я, сдаваясь физиологии и алкоголю.