- А теперь можете обменяться кольцами, - живо протягивает Арина нам блюдце с подушечкой и золотыми клятвами на ней.
Выставляю руку Киселеву, а сама не в силах сдержаться - и устремляю взгляд на Бориса.
Долго, жутко сверлит меня взглядом Он, не моргая, а затем вдруг дрогнули его губы. Но тихо, отчего только по устам прочитать было можно:
- Я тебя убью.
Коварно, победно ухмыляюсь.
- Жду, - отвечаю тем же.
А вот и моя очередь - смело ухватить кольцо... и довольная, счастливая... любым исходом (просто ненависть, или, реально, смерть: а так или иначе... скоро бомбанет - и ничего прежнего не останется;
даже этого... чертового цирка)
...надеть золотое ярмо на палец своему мужу.
- Можете поцеловать невесту.
Со всей страстью, со всей ненавистью к Кузнецову, со всей любовью, что когда-то жила... да и живет, теплится еще во мне к нему - целую своего Киселева, ничего уже не стыдясь.
Счастливые вскрики, поздравления, плач.
И едва оторвалась от губ мужа, как тут же вновь взгляд на своего Тирана.
- Ты сам меня ему отдал, - решаюсь на слова под шум переполоха. - Так что после того, как убьешь меня, не забудь прикончить и себя.
- Лесь! - вдруг дернулся ко мне Артем. Не сразу осознала - подхватил на руки. Шаги на выход.
Не оборачиваюсь уже. Мигом обхватила Киселева за шею и ласково, «любя» поцеловала в губы.
Глава 16. Чистилище
Глава 16. Чистилище
***
И если почти все были за традиционный ресторан, то я категорически заявила, приказала Киселеву:
- Баня. И только баня.
Если где и смогу дожать Кузнецова, вызвать на откровенный разговор - то только там. Ибо, хоть ставка шла на Фирсова... чуйка, вера же у меня внутри... теплилась лишь относительно Бори.
***
В общем, пока я боялась... что Кузнецов сорвется с крючка и сбежит, так и не доехав с нами до заветного места, он вовсе меня переиграл. Когда прикатили - нас уже на входе ожидала целая толпа... гостей и «поклонников». И вместо маленького банкета, наш «Шафер» нам закатил целую гулянку. Кого только здесь не оказалось: и Еремов, и теть Тома, и даже начальник Фирсова, да прочие... «влиятельные» люди. Был среди гостей и еще кто-то. Кто пусть и не носил погоны, и не занимал высокие посты, однако значил для меня намного больше, чем все они вместе взятые.
Сиськастая. Этот с*кин сын приволок и ее сюда. Так что горечь если и была у нашего свидетеля на душе, то тут же топилась в сладострастии огромных «сисек». И пока невеста с женихом тонули в засосах под крики «горько», «некоторые» тоже не унывали, не сдерживались в тяге - умело вторили нам. Вторили? По-моему, это нам впору было им аплодировать, а не наоборот. Да и поучиться есть чему - возможно, мастерству лгать, а возможно - гадить в душу. Кузнецов уже не стыдился буквально лапать на людях свою красавицу, то и дело, что шепча ей нежные, пошлые словечки, отчего та вечно смущенно хихикала и заливалась краской. С*ка.
А вот и очередной тост уже в хлам пьяного Шафера:
- Ну, что ж... Выпьем же опять за наших дорогих Лесю и Артема! Желаю вам всего самого хорошего, опять-таки, любви до гроба, честности и взаимопонимания в семье, доверия и верности... Здоровья... чтоб оно не подкачало, когда понадобится... Ну и... конечно, - очередное шатание флигеля, который, казалось, едва ли уже мог толково держать рюмку в руках, - детишек побольше, да поумнее... Не забывайте нас... Приглашайте еще на ваши праздники. Нам всем будет... оч-чень приятно вас еще не раз увидеть. Порадоваться за столь «удивительный, достойный», да, где каждый достойный друг друга, союз. ГОРЬКО!
Залпом - и вмиг ухватил силой свою белобрысую выдру, подняв с места. Не дожидаясь уже нас - тотчас впился силой, грубостью ей в губы, буквально, желая сожрать ее.
Живо отворачиваюсь я, давясь злостью. Тотчас хватает в объятия и меня Киселев - притягивает к себе. Жаркий поцелуй с языком... отчего в жилах - враз очередной взрыв дурмана алкоголя, сплетенного с болью и ненавистью... ко всему живому, и в первую очередь - к самой себе, разрывая, распекая, накаляя меня... до бела.
- Так, а плясать когда будем? - возмущенно вдруг рявкнул Кузнецов, отчего вынужденно оторвались мы друг от друга (с женихом).
- Борь, тебе только плясать осталось, - взволнованно прошептала Тамара.
- А че? - искренне удивился и поморщился.
Мигом, молча, срываюсь из-за стола я. Схватила пачку сигарет, зажигалку - и на выход.
Не так курить, как просто убраться от этого безумия.
Не так я всё это представляла. Да и вообще, смутно всё представляла. Но Сиськастая вовсе все карты путает. Как наедине остаться, как вновь разговор завести про Киселя, как «сторговаться»?