«Если вы попытаетесь надавить на проблему, вы можете столкнуться со смертельным исходом», - говорил Рамси, но соблазн атаковать Кроуфорда был таким большим, что Элинор должна была сжать свои губы, чтобы не кричать об обвинениях, прежде чем заполнить решетку пеплом.
- Я рад, что вы выжили, - сказал Кроуфорд слишком формально, и его челюсть сжалась.
- Я тоже, - ответила Элинор, чувствуя, как ее тело поет о желании наполнить себя огнем.
- Это была... случайная ошибка... что вы остались.
- Ошибка, я уверена, что вы сожалеете.
Кроуфорд кивнул, слишком сильно.
- Надеюсь, вы не держите на меня зла.
Брови Элинор поднялись. Ей захотелось рассмеяться над его наглым, лысым лицом. Не держу зла?
- Я не вижу причин, почему я должна, если это была... случайная ошибка.
Кроуфорд напрягся. Элинор продолжала:
- И я жива, несмотря на все испытания, поэтому не думаю, что у нас будет хоть что-то хорошее в этом отношении.
Теперь Кроуфорд выглядел так, словно не был уверен, что она говорит. Элинор улыбнулась и подошла к нему, протягивая руку и говоря:
- Пойдемте, капитан, мы должны стать друзьями.
Моргая от неожиданности, Кроуфорд потянулся, чтобы взять ее за руку, затем отдернул с проклятьями, когда на пальцах Элинор вспыхнуло пламя. Она задохнулась от сильного шока и встряхнула руку, заставив капельки жидкого огня забрызгать форму Кроуфорда.
- Прошу прощения, капитан, - произнесла девушка с искренними извинениями. - Иногда глубокие чувства заставляют меня проявить свой талант неожиданно. Надеюсь, вы не пострадали.
Она заставила драгоценный огонь исчезнуть и демонстративно вытерла руку о свои юбки.
Кроуфорд отряхнул борт мундира, на котором теперь были следы от огня.
- Я... нет, Пем... я имею в виду, мисс Пемброук, - сказал он, и мужчина скорее испугался, чем рассердился, что удовлетворило Элинор до глубины души.
Дверь за Кроуфордом открылась, и вошел Даррант.
- Вы рано, - поздоровался он с Элинор и Кроуфордом, - надеюсь, ты извинился. Это было очень печально.
- Да, сэр, и я верю, что мисс Пемброук... не держит на меня зла, - сказал Кроуфорд, его лицо было неподвижно.
- Хорошо. Нет смысла держать злобу, когда злого умысла не было, - сказал Даррант.
Элинор была уверена, что он ничего не знал о том, что на самом деле происходило на «Славном» с погибающим квартере. Итак, Кроуфорд боялся сказать правду Дарранту, а это означало, что он вдвойне испугался, что Элинор может открыть свою тайну. Пока он больше всего боялся, что Элинор может сделать с ним лично, маловероятно, что он попытается заставить ее замолчать.
- Полностью согласна, сэр, - сказала она и ласково улыбнулась Кроуфорду, который побледнел, как когда-то ее сестра Амелия.
- Теперь, мисс Пемброук, я хотел бы услышать ваш рассказ, - продолжил Даррант, усевшись, но предлагая стула ей. Элинор была рада: стоя, она чувствовала себя увереннее, как будто имела какое-то превосходство над адмиралом.
- Что ж, адмирал Даррант, я не умела плавать до...
- Нет, мисс Пемброук, я имел в виду сражение. Я хочу знать, каковы были ваши действия, чтобы мы могли определить, были ли вы небрежны.
Ее рот раскрылся:
- Я? Небрежна?
- Вы действующий офицер и связаны статьями. Если бы вы проявили трусость, вы могли бы предстать перед военным судом.
Ей захотелось сжечь его. Ей хотелось сжечь комнату и все прочее. Трусость? Она проявила почти всю свою выносливость, пока ее спина чуть не раскололась, спасла Фортескью от огня вражеского Поджигающего... хотя это считалось храбростью, когда он почти наверняка утонул?
- Полагаю, я не стану чувствовать себя оскорбленной обвинением в трусости, - сказала она, ее голос задрожал от ярости.
- Это формальность, - ответил Даррант, его глаза приоткрылись.
Элинор увидела ловушку. Они представят ее виновной, отправят обратно в Англию. Они не могут позволить ей обвинить их независимо от того, что она сделала или не сделала. А Кроуфорд не будет осужден военным судом, потому что они не позволят ей давать показания против него. И она, казалось, станет единственной, кто знал правду о том, как он потерпел неудачу.
- Я думаю, - ответила она, - и я говорю это со всем уважением, адмирал Даррант, но я думаю, что вы не можете судить, насколько я, Необычный Поджигающий, выполнила все возможное. Я могу сказать, что смогла сжечь три тысячи квадратных футов огнестойкого паруса, и вы не поймете, как... необычайно... это. Я могу сказать, что сражалась с другим Поджигающим, который разделял мои способности, и вы не знаете, что такое действие было бы невозможным для любого из моих товарищей Поджигающих на «Славном». Я могу рассказать о любом событии, включая спасение мистера Фортескью от самосожжения, и вы не узнаете, могу ли я сделать еще больше. Поэтому я считаю, адмирал, что такие вопросы следует отложить.