«Я не верю, что когда-нибудь смогу его повесить, я сверну его обратно в эту связку. И капитан Кроуфорд не оказал никакого особого обращения. Интересно, насколько моя неприязнь к нему увеличится?»
Фишер толкнул дверь ногой. Он принес ворох одежды, поверх нее лежала пара неуклюжих ботинок и бесформенная широкополая шляпа, на которую Элинор с отвращением посмотрела.
- Вот, пожалуйста, мисс, - сказал он, сунув кучку Элинор. Затем заметил клубок гамака и просветлел. - Вам нужна помощь?
- Не могли бы вы, мистер Фишер? Я сделала все, что могу, но боюсь, что это первый раз, когда я вешаю гамак.
Фишер показал ей, как связать безопасный узел и прикрепить его к крючку.
- Я помогу вам уложить его утром. Ещё что-нибудь?
- Нет, благодарю вас, мистер Фишер, - он стал уверен, когда дело касалось морских вопросов. Может быть, он мог бы подумать о ней, как о несчастном, неуклюжем человеке - теперь она была всего лишь оружием, частью арсенала «Славного», как и его пушки. -
Доброй ночи.
Фишер кивнул и закрыл за собой дверь. Элинор положила на гамак свою груду новой одежды, которую быстро развернула и бросила на пол. Вздохнув, подняла их по одному и осторожно положила на полотно. Казалось, что ее мундир являл что-то среднее между костюмом офицеров и формой мичмана. Девушка почувствовала презрение Дарранта к Поджигающим в решении сделать их ни тем, ни другим.
Были брюки, а не штаны, как у лейтенантов. Белая рубашка, более тонкая, чем она ожидала. Жилет, который, вероятно, окажется слишком большим. Туфли, которые были явно слишком большими. И, разумеется, огромная шляпа, с бесформенными очертаниями и внутренняя часть полей изъеденных, как она надеялась, соленой водой. Она подобрала ее и не обнаружила ни вшей, ни гнид, ни другой фауны, которая могла бы переселиться на ее голову. Поскольку Элинор забыла свой зонтик на «Афине», а Кроуфорд, несомненно, запретил бы ей использовать его в любом случае, этого было бы достаточно.
Там было и тонкое красное шерстяное одеяло, которое доходило до прозрачности местами, и подушка, на которой ползали нежелательные существа. Она отбросила её в сторону, задаваясь вопросом, есть ли способ сжигать насекомых, не портя подушку.
Она сложила новую одежду так аккуратно, как могла, потом выскользнула из платья и сорочки и надела ночную рубашку перед тем, как застелить свою постель. Затем обратила свое внимание на гамак... Полотно было изношено, но (когда она провела носом вдоль него, понюхав) мочей или еще что-нибудь неприятным не пахло.
Она глубоко вздохнула, повернулась спиной к гамаку, взяла веревки с обеих сторон и попыталась залезть в него. Она перевернулась через него, и соскользнула, тяжело приземлившись на ноги, ночная рубашка, разорвалась на ней. Элинор выпрямилась и попыталась снова. И опять. Потребовалось дюжина попыток, прежде чем она удержалась, прыгнула и оказалась в колыбели холста, а затем снова выпала, когда она попыталась повернуться боком.
Через десять других попыток она обнаружила, что осторожно лежит в гамаке, а ноги свисают с края. Медленно, боясь, что гамак поймет, что она делает, и снова скинет ее, она подтянула ноги и осталась неподвижной, отдохнув нескольких минут и не упав.
Затем осознала, что оставила одеяло в углу.
Она глубоко вздохнула, подождав пока ее расстройство и гнев уйдут, затем выкатилась из гамака, достала одеяло и без проблем вернулись на свою новую кровать. Мысль о том, что она смогла справиться с тем, что, несомненно, является второй природой даже для самых грубых моряков, ослабило ту ярость, от которой она не могла избавиться. Девушка сдвинулась на один дюйм, пока полностью не оказалась в гамаке и накрылась одеялом. Движение корабля придало гамаку нежное качание, более заметное, чем у кровати, что было, на самом деле, довольно приятным.
Она лежала, слушая шепот и смех офицеров возле ее двери, вдыхая знакомый запах теплого влажного дерева, который характеризовал палубу на «Афине», слезы, с которыми она боролась весь вечер, скользнули по ее щекам. Она безжалостно вытерла их. Это было временно. Рамси решит это. Он мог бы даже решить эту проблему до того, как «Славный» отправится в плавание утром. Но, предположим, что нет? Предположим, что Первый Лорд его не увидит? Слезы покатились сильнее. Она ненавидела свою слабость. Плач ничего не решит. Один корабль был очень похож на другой, и она могла использовать свой талант против врага независимо от того, на каком корабле оказалась. Элинор и Кроуфорд могут даже стать друзьями.