- Ты считаешь ее ужасной? Она новая.
- Бордо никогда не был твоим цветом, Селина.
- Ты права. Ну, ладно, полагаю, мне придется заказать еще одну.
Селина вручила Элинор газету и сняла шляпу, рассыпав темные-русые волосы, которые сияли в рассеянном свете окна.
- Я не знаю, как ты можешь читать обо всех этих бедствиях в мире. У меня это вызывает тревогу.
- Мне нравится узнавать новости. И это не так уж и плохо. Королевский военно-морской флот только что объявил комиссию полудюжины новых кораблей, меньше и быстрее для борьбы с этими ужасными пиратами, выходящими из Вест-Индии
- Ты видела? Ужасные пираты, охотящиеся на наших морских путях.
Элинор засмеялась и покачала головой:
- Я вижу, что ты не убеждена. Но есть гораздо более интересные вещи, о которых можно говорить. Как мои самые дорогие племянники?
- Очень дорогие, хотя бедный Джек страдал от кашля всю неделю. Колин вне себя от того, что лишился своего любимого приятеля.
Селина искоса посмотрела на нее и разгладила меховое серое пальто на животе.
- И я рассчитываю подарить им еще одного компаньона до того, как закончится год.
Элинор снова обняла сестру, смеясь от восторга:
- Какие замечательные новости! Джон, должно быть, полон гордости.
- Он очень любит своих сыновей, - согласилась Селина. - Хотя я считаю, что он был бы так же счастлив, если бы у него была дочь.
- Конечно! Тебе так повезло с семьей, сестра. Если бы я верила, что могу быть вдвойне счастлива, - она остановилась, закусив губу.
Селина взяла ее руки и мягко сжала.
- Я знаю, почему мама и папа привезли тебя в город, - сказала она. - Они изменили свое отношение, когда у тебя появился необычный талант.
Элинор кивнула:
- Все эти годы, когда я не обладала талантом, а затем однажды ночью... Я не понимаю, Селина, но это так. И теперь ничего не поделаешь, но я выйду замуж за какого-нибудь герцога или графа, о котором я не знаю... - слезы, которые она не выплакала в течение четырех месяцев, душили ее. Она с трудом сглотнула и продолжила:
- Это не та жизнь, которую я хотела.
- Какую жизнь ты хотела? Разумеется, не быть мисс Пемброук, старшей дочерью Иосия и Альбины Пемброук, живущей в их доме и питающейся их пищей, не имея дома и собственности.
Это было похоже на упрек.
- Ты говоришь так, будто соглашаешься с ними.
Селина покачала головой:
- Прошу прощения, дорогая, я совсем не это имела в виду. Я просто спрашиваю, чего ты хочешь - прожить с папой всю оставшуюся жизнь или выйти замуж за какого-нибудь безбородого герцога.
- Я хочу ... - ничего не приходило в голову. - Я хочу быть свободной, делать то, что захочу. Если выходить замуж, то я хочу того, кого могу хотя бы уважать или даже любить, не потому, что у него есть правильный талант. И, конечно, хочу выйти замуж за того, кто меня волнует, а не за того... от которого подарок, полагаю, ты могла бы так это назвать. Хотя это поднимает вопрос о том, кто дал его мне. Возможно, Бог. Но на самом деле я не хочу чувствовать, что обязана своим дыханием кому-то другому. Не хочу быть благодарной все время, Селина, и папа никогда не перестает заставлять меня чувствовать, что все, что у меня есть и будет связано с ним.
- Хотела бы я знать, как дать это тебе.
- Как и я.
Селина сочувственно похлопала ее по руке:
- Разве ты не думала, что, возможно, один из этих титулованных лордов может быть тем, кого ты могла бы любить?
Элинор пожала плечами:
- Но с папой, распространяющим новости о моем ценном таланте, как если бы он рекламировал лошадь для продажи, я сомневаюсь, что кто-то из них будет смотреть на меня иначе, чем на породистое животное.
- О, не надо, умоляю, не надо так говорить! Ты разбиваешь мне сердце, - огромная меховая муфта Селины упала с ее колен и покатилась по полу. - Элли, ты заслуживаешь гораздо большего!
- Передай это папе. Он мог бы послушаться леди Грэтингем. Его, конечно, не интересует мнение мисс Пемброук.
- Если бы я знала, что это принесет какую-то пользу... ты знаешь, что он учитывает только твои интересы.
- Или то, что, по его мнению, представляет для меня наибольший интерес, который, по случайному совпадению, в гармонии с тем, чего хочет Иосия Пемброук.
- Ты не можешь так цинично думать о нем.
- Почему нет? - Элинор вздохнула.
Селина была права; он мог бы напугать ее, но он по-настоящему верил, что он помогает обрести счастье, связывая с нужным человеком, даже если его определение счастья не соответствует ее.
- Прошу прощения, Селина. Я просто так обескуражена. Ты знаешь, каким убогим был мой первый выход в свет. Мама уверяет меня, что на этот раз все по-другому, но я боюсь, что это будет просто ужасно.
- Ну, тебе нечего бояться, потому что я намерена представить тебя многим людям, которые увидят тебя, а не твой талант, - сказала Селина. - И папа не может заставить тебя выйти замуж в соответствии с его желаниями, ты знаешь.
- Я знаю. Но он угрожает защитить меня от «нежелательных», из-за чего я хочу найти одного из них и немедленно предложить заключить брак.
Селина засмеялась и наклонилась, чтобы поднять свою муфту.
- Я хотела бы быть там, когда ты это сделаешь!
- Позор, Селина, вторгаться в частные моменты. Дай мне эту муфту, и снимай пальто. Я думаю, что достаточно поздно, чтобы я могла потребовать завтрак от персонала. Присоединишься ли ты к нам позднее в нашей экскурсии по складам? Я буду гораздо счастливее, если я не останусь один на один с мамой и Амелией, которая, я уверена, найдет способ присоединиться к нам.
- Изменилась ли наша любимая сестра с тех пор, как я ее видела в последний раз?
- Ее скулы стали выше, и я считаю, что ее талия уже, не то, чтобы кто-то заметил. Если она не будет осторожна, то ее сломают пополам, как соломинку.
- Я часто задавалась вопросом, каково Целителю перемещать кости и мышцы, - Селина взяла Элинор под руку, когда они спустились по лестнице, - я думаю, это похоже на змей, скользящих под кожей.
- Это точно. Когда думаю о змеях, первым делом на ум приходит Амелия.
- Я, вероятно, должна, сделать тебе выговор за то, что ты так жестока, но трудно поступить так, когда я согласна.
Глава вторая, в которой бал оказывается разочарованием
Фаэтон грохотал и трясся по булыжникам, вынуждая Элинор цепляться за край сиденья или падать на колени матери. Ей хотелось, чтобы отец не нанимал эту блестящую дорогую карету, которая притягивала пристальные взгляды прохожих. Беспокойство скручивало ее желудок, как будто она съела что-то ядовитое.
Она разгладила складки на подоле своего светло-зеленого платья, жалея, что не разделяет восторга матери по поводу ткани. Элинор была уверена, восхищение матери в необыкновенном таланте дочери начиналось и заканчивалось тем, что Элинор больше не ограничивалась ношением белого муслина на публике, несмотря на молодость и статус незамужней. Ее новый гардероб был заполнен шелками и атласам, которые Элинор считала гораздо более подходящими для матроны, чем для себя.
Они спорили о цветах платья, хотя Элинор было сложно рассуждать о чём-то настолько поверхностном. Миссис Пемброук отказалась рассматривать любой из цветов, которые Элинор предпочла, по причине того, что они были слишком темными, интенсивными или богатыми для девушки. А Элинор указала на то, что на несколько лет назад была вынуждена покинуть общество. Миссис Пемброук сказала:
- Это именно то, о чем никто не должен узнать.
Несомненно, ее мама очень надеялась, что три года назад выход Элинор в свет не остался в памяти модного общества, как воспоминание о неуклюжей, ничем не примечательной девушке.
- Помни, Элинор, о чем мы говорили, - сказал господин Пемброук. - Ты станешь объектом обсуждения этим вечером и должна казаться равнодушной к разговорам, скромной, вежливой, почтительной. Многие сегодня вечером будут разглядывать тебя, чтобы убедиться, не сделал ли тебя талант Поджигающей дикой и непослушной. Прими приглашение любого, кто пригласит на танец, но не отдавай предпочтений. Не стремись получить предложение на первом публичном появлении, особенно в начале сезона. Будет достаточно времени для этого, как только я познакомлюсь с кандидатами на твою руку более близко. Этот вечер для того, чтобы представить тебя модному миру.