Она думала о том, что увидит позиции только после того, как их пушки начнут стрелять, эти маленькие вспышки света, обозначающие местоположение, а потом она... но она еще не продумала план действий. Огненные шары появлялись бы хаотично, если позиции выглядели так, как описал Рамси на поспешно сделанном эскизе, который был не столь хорош, как изображения, сделанные Провидцами. Щель была не выше порта с расставленными внутри пушками, скорее всего железными, которые она не могла расплавить. Фактически, она работала бы вслепую, не могла бы видеть пиратов, расставляющих внутри орудия. Но именно это хотел Адмирал Даррант. У нее был приказ. Втайне она хотела сжечь корабли, если бы это было возможно.
Поднялся небольшой ветер, казавшийся в темноте необычно холодным. Элинор вздрогнула. Ей хотелось, чтобы на ней был платок, жакет или хоть что-нибудь, без чего, без сомнения, не обошлась бы цивилизованная женщина. Если только Эванс уже не знал их местоположения... Это было настоящим испытанием, не знать то, что Эванс знал.
Беспорядочные повреждения искажали прекрасные линии кораблей. Было ли этих повреждений достаточно, чтобы сбить прицел пиратов, никто не знал. Адмиралтейские Провидцы передали, что в порту уже стояли пять пиратских кораблей, и что в течение дня не было ничего необычного, но предположим, что это было частью плана Эванса?
Элинор почувствовала запах дыма от горящего дерева и отдернула руки от борта, прежде чем он смог зажечься, надеясь, что ее внезапно вспыхнувшие ладони не сделали их мишенью. Она добилась такого прогресса, контролируя свой огонь, что не осмеливалась заснуть, не обуздав пламя, но, похоже, ее контроль еще не был совершенным, и это расстраивало ее. Предположим, она действительно касалась чего-то, когда загорелась? Когда все это закончится, ей придется практиковать более усердно.
Когда все закончится. Предположим, им удастся убить Эванса и некоторых или всех его капитанов, - что тогда? Неужели флот все еще будет нуждаться в ней? Наполеон еще не был побежден, и, конечно же, военно-морской флот был в этом заинтересован. Элинор потерла руки, покрывшиеся гусиной кожей, и вдохнула успокаивающий влажный соленый воздух. Она не хотела об этом думать сейчас. Вскоре ей придется вернуться к тому, чтобы составить план, как жить после окончания войны. Она не могла вернуться к своей семье, потому что даже Селина ей не обрадуется.
- Это должно было произойти еще десять минут назад. Мы надеемся увидеть сигнал, - сказал Рамси. - Вы должны спуститься ниже, в тепло.
- Я предпочитаю не спотыкаться в темноте каюты, капитан, - ответила она, но ей стало теплее, когда он стоял рядом. - Так спокойно в это тихое время. Трудно поверить в войну и смерть в такую ночь.
- Я понимаю, что вы имеете в виду. Когда я был намного моложе, я поднимался на такелаж, на самый верх, привязывал свои ноги и руки веревками и качался с кораблем. Тогда летать было опасно, вероятно, поэтому мне так нравилось качаться ночью.
- Я не думала, что вы такой безрассудный.
- Я был юн. Тогда это было так весело.
Элинор повернулась и посмотрела на темный силуэт Рамси, стоящий рядом.
- Могу я спросить, сколько вам лет, капитан?
- Тридцать. Иногда я чувствую себя старше, так как я занимал этот ранг с тех пор, как мне исполнилось двадцать один. Я, наверное, был слишком молод для этого, и не могу себе представить, что другие не заслуживают того, чтобы занять пост, но попробуйте сообщить об этом Адмиралтейству, которому нравится награждать своих Необычных людей сверх того, чего они заслуживают.
- Я не могу представить вас не заслуживающим звания.
Он усмехнулся.
- Скажем так, я вырос в нем.
- Я хотела бы знать вас в двадцать один, но, боюсь, вы бы обнаружили, что у нас мало общего, так как я ещё училась в школе.
- Я удержусь спрашивать о вашем возрасте.
Элинор тихонько рассмеялась.
- Семь дней назад мне исполнилось двадцать два. День моего спасения, фактически.
- Я вижу. Да, у нас было мало общего. Как повезло нам обоим, что мы встретились сейчас, а не девять лет назад.
Его голос казался странным в мрачной темноте. Элинор была на мгновение смущена отсутствием света, неясно, где она стояла, или где Рамси находился по отношению к ней. Она протянула руку, чтобы схватиться за борт, и вместо этого нашла теплую, твердую руку.
- Прошу прощения, - она убрала ладонь, чувствуя нежелание отпустить его.
- Адмирал Даррант попросил нас скрываться, - сказал Рамси, его голос все еще звучал странно, - чтобы вы могли лучше видеть на месте. Хотя, между нами, я бы сказал, что он не хочет, чтобы «Афина» снова пришла к успеху.
- Было ли что-нибудь насчет капитана Кроуфорда?
- Ничего, и, честно говоря, я не хочу знать. Вы видели свет?
Элинор напрягла глаза в темноте. Адмирал отправил шлюпку вперед кораблей, чтобы закрепить якорь возле устья гавани и зажечь экранированный фонарь, чтобы отметить, где они должны занять свою очередь.
- Я ничего не вижу, капитан.
- Я так долго смотрел в темноту, что видел всполох. Если это на самом деле так.
- Нет.
Он вздохнул, и Элинор почувствовала, как он опирался на борт рядом с ней.
- Мне не нравится ждать, - сказал он. - Никогда. Когда есть что-то, что вы хотите сделать, и вы не можете, потому что это должно произойти в нужное время, или все будет разрушено... и все же вы внутри готовы делать или говорить, что бы это ни было... Вы понимаете? Потому что я думаю, что я, возможно, схожу с ума.
- Я прекрасно понимаю вас, капитан. Хотя и не могу сказать, что когда-либо испытывала нетерпение в ожидании.
- Тогда вы гораздо более терпеливы, чем я.
- Я очень слабо планировала свою жизнь до недавнего времени. Это едва ли терпение, когда вы просто не можете иметь то, что хотите.
- И что вам нужно? - странное эхо вернулось, или это влияние ночного воздуха, и она вспомнила, как сестра задала аналогичный вопрос три месяца назад. Она снова была в замешательстве, и если бы не движение палубы «Афины», могла подумать, что она стоит наедине с Рамси на холме, окруженном беззвездным небом. Она вздрогнула, но не от холода.
- Я думала, что хочу свободы, - сказала она, - но теперь у меня это есть, и я все еще... Я довольна, капитан, вы никогда не должны думать, что не хочу быть здесь, но мне кажется, что есть что-то, чего я хотела бы, если бы только я знала, чего.
- Я вас понимаю, хотя не могу сказать, что у меня когда-либо была эта проблема.
- Вы всегда уверены в том, чего хотите?
- Всегда, - ответил Рамси. Он переместил руку, хватаясь за перила, и ребром ладони прижался к ее руке. - Хотя понимание того, что я хочу, к сожалению, не всегда означает, что я это получу.
И что ж вы хотите, капитан? Слова повисли на губах Элинор, когда она заметила крошечный блеск. Она потянулась и схватила Рамси за руку.
- Я вижу свет.
- Где?
- Там... о, как глупо, я показываю... - она приблизилась к его темному лицу и взяла за подбородок, затем повернула в нужную сторону, пока не убедилась, что он видел то же, что и она. Рамси поднял руку и убрал ее пальцы, мягко сжав ее ладонь, а затем отпустил.
- Вижу. Спасибо, - затем он исчез, и она все еще чувствовала прикосновение его руки, тепло, которое он оставил, в контрасте с ее холодными руками и лицом. Она посмотрела на свет, затем на скалу, пытаясь представить, где морские пехотинцы ползли к ничего не подозревающим пиратам. Оратор морской пехоты был в контакте с одним из флагманов Дарранта на «Бретоне», чтобы сообщить им, когда будет безопасно, а затем Оратор Дарранта отправит сообщение всем кораблям, чтобы начать боевые действия.
Она услышала крик морской птицы далеко от борта, длинный умирающий каааааар, сопровождаемый слабыми гудящими звуками - сова? Невозможно. Хотя земля была не так далеко, и кто знает, какие птицы могут обитать на Тортуге...
...на твердых скалах, где даже деревья не растут...