Глубоко вздохнув, я посмотрела на звёзды на мече моей мамы. Я знала, что должна сделать. Возможно, уже всегда знала с тех пор, как начала работать на семью Синклеров. Или я поняла это даже ещё раньше, в тот день, когда была убита моя мама.
— А что, если ты не сама примешь вызов? Что, если ты выберешь кого-то другого, кто будет сражаться за тебя в дуэли?
Клаудия посмотрела на меня, и я увидела в её глазах понимание.
— Ты… ты действительно хочешь сразиться с Виктором. — Она покачала головой. — Нет, Лайла. Я не могу позволить тебе. Защита Синклеров — это моя работа, моя ответственность. Ты спасла Девона в ресторане и позаботилась о его безопасности, как я и просила. Фактически, этим летом ты сделала всё, о чём я тебя просила. Я не могу требовать ещё и это. Принять вызов Виктора — это мой долг. Жертва, которую должна принести я, а не ты.
— Но он тот, кто пытал и убил мою маму просто потому, что она мешала ему и осмелилась противостоять. Потому, что пыталась защитить от него монстров и людей, — возразила я. — Он поведал мне о том, как она украла и уничтожила его первый тайник с чёрными клинками, которые он собирал много лет назад.
Клаудия кивнула.
— Серена никогда не рассказывала мне всех подробностей, но я уже догадывалась, что произошло нечто подобное. Уже тогда, когда мы были ещё детьми, Виктор жаждал власти. Просто я не думала, что он пойдёт на такие поступки, чтобы добиться своего.
— Я могу победить его, — сказала я. — Это то, что моя мама сказала во сне… или видении, или чем бы это ни было. Я могу украсть магию Виктора, его таланты.
Она нахмурилась.
— И каким образом?
— Понятия не имею, но воровство — это то, что я умею лучше всего. Ещё не забыла, я же Лайла Мерривезер — экстраординарный вор? — Я ухмыльнулась и выгнула брови. — Я уверена, что смогу выясню, как. До сих пор мне всегда удавалось.
Клаудия засмеялась, но смех быстро стих, а её лицо снова стало серьёзным.
— Но тебе ещё никогда раньше не приходилось сражаться с Виктором. Он сильнее, хитрее и безжалостнее, чем кто-либо ещё, с кем тебе когда-либо доводилось иметь дело.
Всё, что она сказала, было правдой, но я всё равно пожала плечами, чтобы не дать ей заметить, как сильно была напугана глубоко внутри. Я боялась, что закончу так же, как моя мама — погибну от руки Виктора.
— Ты не должна делать это ради меня, — повторила она. — Я вполне способна позаботиться о себе сама.
— Я знаю, — сказала я. — И я делаю это не ради тебя. Я делаю это ради себя — ради себя, моей мамы, всех монстров и всех людей, которым Виктор когда-либо причинил боль.
Она посмотрела на меня, и её зелёные глаза встретились с моими. Она не обладала зрением души, как я, поэтому не могла чувствовать мои эмоции, как могла ощущать я её тревогу и страх. Но она без труда могла видеть решимость на моём лице.
Клаудия долго-долго смотрела на меня, и в конце концов кивнула.
— Тогда так тому и быть, — сказала она. — Я расскажу об этом Хироши и другим.
— Так тому и быть, — повторила я её слова.
Клаудия вышла из моей комнаты. Судя по часам на тумбочке, до рассвета оставалась ещё пара часов, так что я снова заснула. После всего стресса, беспокойства и напряжения последних нескольких дней, было приятно знать, что меня ждёт впереди. Даже если всё закончиться тем, что Виктор, вероятно, убьёт меня, как убил маму.
Проснувшись во второй раз, я обнаружила на прикроватной тумбочке Оскара, расхаживающего туда-сюда. Его ковбойские сапоги стучали по дереву в ровном, успокаивающем ритме. Тини сидел на столе в чаше с листьями салата, и прокладывал себе путь к свободе счастливо жуя, как если бы находился в тюрьме из вкусной зелени.
Я встала с постели и подошла к черепахе.
— Похоже, кто-то уже позавтракал.
Я почесала головку Тини. Он фыркнул в знак благодарности и сразу вернулся к своему салату. Мне нравились черепахи, у которых были чёткие приоритеты.
Оскар подлетел, приземлился на стол и критически окинул меня взглядом.
— Как ты себя чувствуешь?
Я подняла руки над головой и наклонилась сначала вправо, потом влево.
— Чувствую усталость и боль.
— Больше никаких галлюцинаций? — спросил он.
Я покачала головой.
— Нет. Больше никаких безумных снов, видений или чего бы там ни было.
Мой желудок заурчал, напоминая, что моя последняя трапеза была давным-давно.
— Так… только не говори мне, что в этом доме нет бекона.
Оскар рассмеялся.
— Теперь я знаю, что с тобой снова всё в порядке. — Он взлетел и обнял меня за шею, прежде чем броситься к двери. — Сюда.