Масугу улыбнулся и похлопал меня по руке. Его конь нетерпеливо заржал.
— Иназума хочет побегать.
Я кивнула.
— А у тебя разве нет уроков? Ты не должна быть с остальными?
Мне стало не по себе, но я смотрела на него.
— Вы знали, что если я направлю очень острый клинок под ваш шлем сзади, я смогу кончиком проникнуть под ваш череп и разрезать ваш позвоночник?
Лицо Масугу застыло.
— Миэко-сэнсей учила нас делать это. На свинье в броне.
— Это… должно быть очень эффективно.
— Я не смогла это сделать.
— Нет, — он вздохнул. — Ты здесь не просто так, Мурасаки-сан. Я не знаю, почему Чийомэ-сама привела тебя в Полную Луну. Я не знаю, почему боги привели тебя, Эми и Тоуми сюда, но причина есть, — он сжал мое плечо. — Учись тому, что вам показывают Миэко и остальные.
Я растерянно умоляла:
— Я не хочу быть убийцей.
— Нет, — он снова вздохнул, а потом похлопал по мечам, торчащим из сумки на спине Иназумы. — Я тоже. Но я — воин Такеда. Это мой долг. Мы живем в опасные времена. Если мы не будем биться для защиты наших провинций и нашего народа, сколько еще умрет? — его печальная улыбка напомнила мне улыбку, которую часто дарила мне Миэко. — Ты — дева-самурай, Кано Мурасаки, дочь воина. У тебя тоже есть долг.
Теперь он вызвал у меня слезы.
— Я н-не самурай. Лорд Ода лишил мою с-семью чести, — я подумала о моем отце, идущем к замку Имагава. Идущем к смерти. «Не вреди».
— Но твой долг остается. Если я что и знаю о твоем отце — или его дочери — то это то, что ни одна сила на этой земле не отнимет долг, — он сжал мое плечо снова и убрал слезы с моих щек пальцем в перчатке. — А пока, Мурасаки, почему бы тебе не забыть ненадолго о ножах, самураях и долге? Полазай, — он кивнул на дерево.
Я кивнула и улыбнулась ему, хотя это было последним, что я хотела делать.
— Спасибо, Масугу-сан. Возвращайтесь поскорее.
— Как только смогу, Мурасаки-сан, — он стал поворачиваться, но замер и оглянулся. — Могу я… ты сможешь позаботиться о кое-чем моем, пока меня нет?
Вытерев нос рукавом, я посмотрела на него.
— Конечно, Масугу-сан.
Он вытащил из сумки короткий меч и протянул мне.
Я смотрела на меч в ножнах с серебряным узором.
— Я… не могу… Масугу-сан, он так хорошо сделан!
Он пожал плечами.
— В том и дело. Это красивый меч с гербом Такеда, — он постучал по четырем бриллиантам на рукояти. — Я должен быть бедным солдатом, не привлекающим внимания. Это может меня выдать, верно?
— Наверное, — но мои руки все еще были по бокам.
— Бери, Мурасаки. Тебе нужен удобный меч. И я не могу оставить этот кому-то еще.
Хмуро глядя на землю, я протянула руки.
Он опустил в них вакидзаси, и я удивленно охнула.
— Он тяжелый!
— Он не из бамбука, — я слышала смех в его голосе, а когда подняла взгляд, увидела, что он улыбался. — Привыкай. Учись использовать его с той же легкостью, что и тренировочный меч. Но осторожно: этот меч забрал много конечностей… и жизней.
Мне захотелось бросить клинок.
— С-спасибо, Масугу-сан.
— Рад помочь, Мурасаки-сан. Я знаю, что ты будешь хорошо обходиться с этим мечом до моего возвращения. Если понадобится помощь с заботой о нем — как его чистить и точить — Братишки или Ки Сан могут тебя научить. Или Миэко, — его улыбка растаяла, как снег весной. — Прощай, Мурасаки.
— Прощайте, лейтенант.
Он потрепал мне волосы, чего не делал раньше.
— Теперь полазай.
Лейтенант повел Иназуму к главным воротам, а я сунула ножны за красно-белый пояс, а потом забралась на нижние ветки огромной тсуги, растущего на восточной стороне Главного зала.
Когда я закинула ногу на одну из самых больших веток и помахала Масугу, пока он забирался на коня и выезжал на гряду за вратами, прибыл призрак Фуюдори.
Не настоящий призрак. Беловолосая девушка была разгневана, но мы исполнили все нужные ритуалы для ее духа. Ее тело сожгли, а пепел закопали в замерзшую землю за лагерем. Мы оставляли миску риса и чашку сакэ, когда ели. (Они были маленькими, никто не считал, что она заслужила больше.) Никто не произносил ее имя. И уже прошли сорок девять дней, за которые ее дух должен был достичь следующего мира.
Но, сидя на ветке, ощущая ветер в волосах, я поняла, что сложно не вспоминать, как я сжималась на этой ветке, глядя, как она лезет за мной, яростная. Желающая убить.
Я глубоко вдохнула и постаралась не думать о ней.
Тогда у меня не было меча. Могла ли я…
Масугу-сана уже было видно лишь отчасти, он пропадал за краем холма у дороги, ведущей к долине на западе, где лежал императорский город.