Аимару моргнул, стал качать головой, а потом пожал плечами и улыбнулся.
Повар рассмеялся, говоря что-то на корейском, а потом ухмыльнулся ему.
— Ладно. Постарайся не порезаться. Иди с ними, — он указал на Эми и Тоуми, — и принеси из кладовой рис. Яркоглазая, ты идешь со мной резать свинью, — он пошел к кухне, и мне пришлось поспешить за ним.
К моей радости, свинья была без брони. Она висела за задние ноги с крючка на стене Полной Луны. Горло было разрезано в жуткой улыбке, кровь стекала в кадку, от которой поднимался пар.
— Мы сделаем кровянку из кишок и крови, — Ки Сан похлопал по кадке. Он любил корейские кровавые колбаски. Это было одно из немногих его блюд, которые я терпеть не могла. Но я не жаловалась. — Но сначала покажи, как твоя резалка может рассечь эту тушу.
— Резалка?
— Меч у тебя за спиной для украшения, Яркоглазая?
Я потянулась к короткому мечу раньше, чем разум понял, что он сказал.
— Разве… им нельзя резать кабана?
— О, думаю, меч резал и менее благородных зверей ранее. Лейтенанта?
Я кивнула.
— Ну-ка, вытащи его для меня.
Я вытащила клинок, помня об остром крае, пока он покидал ножны.
Меч лежал в моей хватке тяжелее, чем бамбуковые тренировочные мечи, да. Но когда я взяла его обеими руками перед собой — в стойке Двух Полей — меч ощущался как продолжение моих рук.
— Фух.
— Ага, — он прищурился, глядя на меч. — Хорошо, девица, постарайся. Лучший горизонтальный удар, как показывали Братишки и Лошадка. Я хочу посмотреть, сколько ударов тебе нужно, чтобы рассечь тушу пополам.
Я хмуро посмотрела на него. Разделывать свинью было не так тяжело, как корову, н даже тогда мы не начинали с попытки рассечь тушу надвое. Мы всегда срезали по частям, он сам говорил, что так эффективнее.
— Вы…?
— Яркоглазая, давай. Нам нужно кормить сто солдат. А тебя хватит не больше, чем на двух.
Я знала, что он шутил, но невольно уставилась на него.
Ки Сан фыркнул и отошёл на шаг.
— А теперь бей.
Я шагнула в туше и измерила расстояние.
Я делала это упражнение месяцами. Видела, как отец делал это, годами.
Стиснув зубы, чтобы не высунуть язык, я сделала стойку компактнее — согнула колени, одна нога была за другой. Я вдохнула, отвела меч так, что гарда попала по моему бицепсу, шагнула вперёд и взмахнула.
Следя за отцом, я всегда думала, что сила удара шла из рук. Хоши (ее Ки Сан звал Лошадкой из-за ее длинного лица) и Братишки научили меня, что это было не так. Сила шла из ног и бедер.
Они научили меня, и я повернула бедра и вытянула руку, что была позади, чтобы клинок издал свист, пока несся сквозь мишень, а не в мишень…
Это движение всегда вызывало приятный стук бамбука по соломенному чучелу, с которым я тренировалась, но теперь я услышала звук, который знала из кухни: влажное шипение стали, рассекающей плоть.
Клинок прошел чисто сквозь брюхо свиньи, отсекая ребра и голову от бедер и ног одним чистым ударом. Голова упала в кадку с кровью.
Через миг внутренности высыпались туда же.
Я глядела на зверя — на две половины. Я посмотрела на вакидзаси.
— Угу, — сказал Ки Сан. — Так и думал.
Я уставилась на Ки Сана.
— Видишь тут метку? — он указал туда, где крохотные символы были вырезаны на стали над гардой.
Крохотной хираганой кто-то вырезал на клинке «Рассек три тела горизонтальным ударом».
Я глядела на метку, кровь медленно скрывала слова.
— Это, Яркоглазая, чудесная резалка.
Я кивнула.
Повар быстро показал, как чистить клинок — сначала соломой, потом тканью, смоченной в ароматном масле гвоздики. На краю не было ни засечки.
Это не было просто. Меч был тяжелее, чем я привыкла, и я использовала все мышцы — от ступней до плеч — как меня и учили.
Но тот меч рассек тело надвое. Я рассекла тушу надвое.
Даже после того, как я убрала оружие за спину, я невольно ощущала ужас из-за силы, которая лежала у моей кожи, сдержанная лакированным деревом толщиной в зернышко риса.
Я была немного в восторге, но в основном в ужасе.
* * *
Другие девочки и Аимару принесли мешок риса. Точнее, его нес Аимару, а Эми и Тоуми шли впереди и сзади, как стража лорда.
Они все уставились на тело свиньи.
Эми застыла, широко раскрыв глаза и задумавшись.
Тоуми потрясенно сплюнула.
— Где ты это взяла? — пробормотала она, пока мы несли части туши на кухню. Ки Сан отрезал конечности и оставил нас работать с ними.
— Что? — я убирала чресла с ноги, стараясь при этом не лишить себя пальцев.
— Тот меч. Он не из оружейной.