Она успела добежать до спальни и захлопнуть за собой дверь. Она дважды повернула ключ в замочной скважине. Это была их спальня. Она узнала камин и кровать с балдахином. Комната была освещена множеством свечей.
В кровати лежал мужчина, но это был не Пит, хотя у него были черные глаза и темные волосы. Она увидела на его лице страх, и это разозлило ее.
Преследователи ломились в дверь. Стоял такой грохот, что казалось, будто весь мир летит в тартарары. Прижимая маленького мальчика к груди, она подошла к окну. Внизу метались тени…
Она обернулась. Мужчина, лежавший в кровати, плакал. Она ненавидела его за трусость, ненавидела своих преследователей по причине их скудоумия и ревности Она поклялась, что они заплатят за все. Дверь не выдержала, и разъяренная толпа ворвалась в комнату.
Мэгги внезапно проснулась, вырвавшись из кульминационного момента сновидения. Она села, обливаясь потом, и осмотрела комнату, освещаемую мягким светом огня, полыхавшего в камине.
Она закрыла глаза, и перед ней поплыли эпизоды кошмарного сна. Почему ее преследуют странные и непонятные сны?
Глава 18
В дверях бильярдного зала стояла медсестра в безукоризненно белой униформе. Никого, кроме Клифа, там не было.
— Мистер Джексон?
— Вас хочет видеть мистер Мунтолив.
В ее голосе не слышалось ни просьбы, ни заискивания. В Равеншурсте всякое слово Адамс имело силу закона, и гости были вынуждены относиться к ней с уважением. Но Клиф Джексон ненавидел ее и прозвал Белой Колдуньей.
— Хорошо, лапочка, — ответил он.
Он медленно отошел от бильярдного стола и поставил кий в стойку. Находясь в другом конце зала, он почувствовал, как в Адамс зарождается раздражение. Она не терпела подобного рода фамильярностей. В конце концов, она — личная медсестра Мунтолива и именно она поддерживала в нем остатки жизненных сил, что выводило Клифа из себя. Пусть бы он сдох! Разделить бы быстрее его состояние и зажить в свое удовольствие, без этих неожиданных вызовов в Равеншурст и невероятно скучных уик-эндов.
— Как себя чувствует старик, Адамс?
Они поднимались по лестнице. Он предполагал, что она взорвется негодованием от его пренебрежительно-неуважительного тона и содержания вопроса, но Адамс ответила спокойным, безразличным голосом:
— Он хорошо себя чувствует, мистер Джексон.
— А как вы думаете, Адамс, он переживет этот уик-энд?
— Не знаю, сэр. — Помолчав секунду, она добавила — Возможно, он переживет еще всех нас.
Она открыла дверь и пропустила Клифа в комнату.
— Клиф?
Голос старика прозвучал слабо и хрипло.
— Да, сэр.
Клиф остановился перед стеклянной перегородкой, как сказала ему Адамс. Он не мог видеть Джейсона, да и не хотел… Мэгги Уолш потеряла сознание, увидев старика, а он не горел желанием доказать, что сильнее ее.
— Клиф?
Слова давались Мунтоливу с большим трудом, болезненно и натужно, словно его легкие были разорваны и он терял дыхание на каждом слоге. Руки Клифа начали дрожать. Нет, невозможно, чтобы старик знал о том,
что произошло в Кей-Уэст. Но с другой стороны, Джейсон всегда был в курсе его приключений чуть ли не раньше, чем они с ним случались.
— Я уже тебя предупреждал, чтобы ты умерил свой аппетит. Но тебе хочется многого, не так ли, Клиф?
В голосе умирающего чувствовалось разочарование Клиф понял, что его положение любимчика зашаталось.
— Извините меня, Джейсон.
Клиф стоял с опущенной головой, содрогаясь всем телом. Какое-то время тишину нарушало только тяжелое дыхание старика.
— Но я пригласил тебя не для того, чтобы читать мораль, — снова заговорил Джейсон. — Я хочу попрощаться с тобой, Клиф.
Клиф резко поднял голову, силясь рассмотреть расплывчатый силуэт за стеклянной перегородкой. Он понял, что его благодетель действительно умирает, и на его глазах выступили слезы. В Равеншурсте уже не будем больше Джейсона Мунтолива, который поддерживал и защищал его.
— До свидания, сэр.
Когда он выходил из комнаты, по его щекам текли слезы. Адамс выключила свет на половине Джейсона.
Как только за Джексоном закрылась дверь, Джейсон позвал Адамс и дал указания…
Длинный дубовый стол в большом зале был уставлен всевозможными яствами. Повара трудились с раннею утра, приготовив десятки блюд. Стол был украшен золотыми подсвечниками, лучшим фарфором и старинной серебряной посудой. Праздничное настроение создавали букеты изумительных цветов и корзиночки с великолепными фруктами.