— Что вы делаете, сэр?! — попробовала она возмутиться. — Немедленно слезайте. Вы меня задерживаете. Я должна выполнить поручение моей хозяйки и вернуться… э-э… ну хотя бы до заката!
— А, так вы гувернантка?
— Нет, эту должность занимает моя сестра. Я… — она с трудом подбирала слова. Немудрено. В юности, мечтая о прекрасном будущем, она и представить не могла, что будущее подарит ей место компаньонки при нервном создании, которое будет гонять ее за рыбой. — Я компаньонка одной состоятельной дамы, нашей соседки.
Она сразу почувствовала: что-то в ее словах насторожило его. Он некоторое время смотрел на нее пристально. В удивительной синеве его глаз блеснула сталь, и Марджи вдруг страшно перепугалась.
Но это выражение исчезло, и взгляд его стал более мягким, даже одобрительным, когда он наклонился к ней и сказал:
— Конечно, вы правы, мне не стоило так гнать лошадей. Боюсь, что желание развлечься победило во мне здравый смысл.
Марджи слегка нахмурилась, пытаясь сообразить, что вызвало столь разительную перемену. Очень сомневаясь в его добрых намерениях, она ответила:
— Очень мило с вашей стороны! Что ж, и я приношу извинения за свои нелестные замечания. Но если вы не возражаете, мне все-таки пора отправляться за рыбой. К тому же едва ли можно назвать приличным ваше присутствие в моей повозке.
Он передал ей поводья. Марджи взяла их с чувством невероятного облегчения, но тут же обнаружила, что этот нахал успел обнять ее одной рукой за плечи, а другой уже берет за подбородок, заставляя смотреть на него.
— Вы прелестное создание, — вздохнул он.
Она почувствовала, как ее охватывает ярость, когда он, как ни в чем не бывало, заключил ее в объятия и до боли впился поцелуем в ее губы. Надо бы оттолкнуть этакого беспардонного кавалера, но в маленькой повозке не повернешься, да и поводья не бросишь. Кто знает, что придет в голову упрямого мистера Персиваля, почуявшего свободу. Марджи ограничилась негодующими стонами. Она пыталась отвернуться от него, но каждый раз его губы вновь находили ее рот. Она чувствовала себя одновременно нелепой и рассерженной. Он, несомненно, одерживал верх, и, кажется, ей ничего не оставалось, как подчиниться этому грубому насилию.
Перестав сопротивляться, она решила переждать и при первой же возможности обрушить на невежу ураган своего гнева. А пока почему бы не поразмыслить о чем-нибудь другом: о погоде, о последних номерах « La Belle Assemblee », вот еще интересно — уволят ли Дафну без рекомендации пятый раз за последние два года… Но боже мой, Марджи вдруг поняла, что все это бессмысленно, она не может ни о чем думать. Этот ужасный человек своими поцелуями заставил ее забыть обо всем на свете. Боже сохрани! Но, если уж совсем честно, ей не хотелось, чтобы он прекратил это безобразие. Право же, весьма любопытная мысль, а если это вообще рука судьбы наконец подарила Марджи лелеемый в мечтах идеал. Она вспомнила, как ее поразила внешность незнакомца: его красивое лицо, яркая синева его глаз. Он был так уверен в себе, что невольно хотелось подчиниться.
И тут до нее дошло, что она попросту наслаждается этими поцелуями. Как же так?! Она не только с ним незнакома, но всегда презирала таких, как он: властных, своенравных гордецов.
Но почему же тогда едва ли не райское блаженство снизошло на нее? Его прикосновение как будто разбудило спящие страсти, вызвав к жизни стремления, которые она годами старалась подавить, желания, которым не было места в ее полном неизвестности будущем. На мгновение все ее девичьи мечты, казалось, вновь ожили, и она испытала столь острое чувство утраты, что боль пронзила ее сердце.
Наконец он оторвался от ее губ и в странном смятении пристально на нее посмотрел, как будто хотел сказать что-то, но не мог.
Она опустила глаза, не желая встречаться с ним взглядом, чтобы не прочесть на его лице будущее, которое ей было не суждено.
— Я хочу, чтобы вы сейчас же уехали, — тихо произнесла она.
— Я вовсе не собирался…
— Вовсе не собирались?! — воскликнула Марджи, чувствуя, как ею внезапно овладевает гнев. — Что вы вовсе не собирались, мистер? Целовать меня? Вы, конечно, полагаете, что были первым? Не обольщайтесь. Я полностью снимаю с вас вину. А теперь можете уезжать с незапятнанной совестью!
Его лицо посуровело, и челюсти сжались.
— Полагаю, что не первый, да? Могу себе представить, сколько подобных возможностей у молодой женщины вашего положения.
Марджи должна была бы по-настоящему рассердиться. Но грустная правда состояла в том, что ее действительно никогда раньше не целовали. Было несколько назойливых джентльменов, которые пытались это сделать. И теперь она осознала всю комичность ситуации.
— О, в самом деле, вы правы, — ответила она со смехом. — Действительно уйма возможностей!