— Теперь, как мы все знаем, завещание говорит о времени смерти. «Testamentum, omne morte consummatur». Согласно записям, Берл Доггер умер в полночь 10 мая 2098 года. Конечно, в этом никаких проблем нет. Далее мы исследуем существующую жизнь, а именно, Леди Мэри-Луизы Сикстрис. «Qui in utero est pro jam nato habetur». Та, что находится в утробе, считается уже рожденной. У нас есть четкое свидетельство, что она была зачата ровно в 12:01, 11 мая, через минуту после смерти старого барона. Является ли этот факт диспозитивным? Он оглядел зал суда, словно у кого-то там мог быть ответ.
Мерфри вскочил. — Ваша Честь! Всего одна минута - шестьдесят секунд! «De minimis non curat lex»! Закон не обращает внимания на мелочи!
Теперь это было просто глупо. Достаточно плохо, чтобы оборвать судью в самом процессе вынесения решения. Но никто не цитирует судье Клоуку латынь. Сам Юлий Цезарь не осмелился бы. Это было все равно, как рассказывать Праксителю, как проектировать Акрополь, или Леонардо да Винчи, как рисовать Мона Лизу.
Его Честь, казалось, моментально онемел от нахальства.
Джон прошептал: — Мерфри... как бы вы сказали? … пытается затянуть дело, пока Сесил не приедет.
Это имело смысл. Я прошептал ему: — А как насчет его армии?
— Все еще в Лос-Анджелесе, — сказал Клод, — но мы думаем, что он вызовет полицию ярмарки.
Я кивнул и глубоко вздохнул.
Судья вздохнул, отложил свои записи и проверил что-то на подоле блузы. — «Multa in jure... etc. etc». Фраза была такой длинной, что я не закончу ее. Это значит, что в общем праве много нелогичного, ну и что? — Так что, садитесь господин Мерфри.
Клатчетт усадил коллегу обратно в кресло.
Потом - грохот!
Все в зале суда оглянулись, когда дверь распахнулась, и в комнату ввалился Лорд Сесил Сикстрис в сопровождении трех светловолосых охранников ярмарки.
* * *
13. Изменения
За всю свою жизнь я видел Лорда Сесила не более полудюжины раз, и никогда еще так близко. Он пыхтел и пыхтел, его раздутые щеки пылали. Черные пятна горели в центре его глаз, которые теперь метались по переполненной комнате.
Судья Клоук пришел в себя первым. А почему бы и нет? Это была его территория. — Покиньте комнату! — приказал он пришельцам.
— Нет! — крикнул незваный гость. — Вы должны прекратить этот глупый суд!
Дэйв Клатчетт съежился в своем кресле. Мерфри, казалось, был парализован. Тут Сесил заметил Мэри-Луизу и заколебался. Его глаза расширились еще больше. — Тетя Мэри-Луиза? Что вы здесь делаете?
Она ответила спокойным ясным голосом: — Я свидетель на этом процессе, племянник. Мои показания могут помочь мистеру Бергу.
— И уничтожить баронство, — пробормотал Клатчетт.
— Вам нельзя выходить, — запротестовал Сесил. — Вы должны быть дома.
Но теперь ему стало ясно, что весь мир Сесила в опасности, и ему придется позаботиться о ней позже. Он указал на судью. — Арестуйте этого человека! — приказал он своим трем полицейским.
Это было неразумно. Стражники посмотрели на Сесила, друг на друга, на судью, снова на Сесила и вспотели.
Я заметил, что Нед Пэкл положил руку на кобуру с лазером, и я задумался, не вернемся ли мы к пограничным войнам, где споры разрешаются с помощью оружия? О Боже, нет! Как разрядить это безумие?
Самым громким своим воплем я крикнул судье: — Ваша Честь! Я прошу провести совещание в кабинете!
И мы все последовали за судьей в его святая святых - с Недом Пэклом, но без полицейских. Мы провели Его «Жирное величество» внутрь и сели на диван.
— Дэйв, — сказал я, — не могли бы вы ввести его светлость в курс дела?
Лицо обвинителя несколько раз исказилось, прежде чем оно, наконец, успокоилось. — Похоже, что судья близок к решению, что Сара не принадлежит вам, — мрачно сказал Клатчетт.
— Что? Я не владелец Сары? Это смешно! Живот Сесила медленно и ритмично вздымался от негодования.
— И это, — фатально продолжал Клатчетт, — только верхушка айсберга. Потому что если вы не владеете Сарой… и, я повторяю, если… это потому, что пункт первый завещания недействителен.
— Недействителен? — пробормотал Сесил. — Невозможно!
— Похоже, что пункт может оказаться недействительным в свете закона, — сказал Клатчетт, истекая слезами, — так называемого правила против вечности. Таким образом, в завещании остается только пункт два, а так как все остальное и остатки имущества были переданы Баскому Монкрифу, он должен был забрать все имущество, указанное в приложении, включая Сару.
До него дошло. Сесил побледнел. Он спросил судью: — Но вы еще не вынесли решения? Это еще не окончательно?
— Нет. Голос Клоука был абсолютно спокоен. — Я еще не принял решения. Я собирался вынести решение, когда вы прервали заседание.
— Но вы не будете принимать никаких решений, — заявил Сесил. — Настоящее дело прекращается. Оно больше не находится на рассмотрении суда. Все покинут эту комнату... идите домой... куда-нибудь... Сейчас же! С огромным усилием он встал.
Но никто не двигался.
— Мне придется вызвать охрану?— потребовал он.
Вернуться к началу? Удивился я.
— Это было бы глупо, — мягко заметил Клоук. — Справедливые стражи обязаны подчиняться закону, как я его провозглашаю. Если вы со мной не согласны, то они будут повиноваться мне, а не вам. Его голос стал ледяным. — И, чтобы прояснить ситуацию и положить конец этому судебному разбирательству, я сейчас официально заявляю о своем решении.
В комнате вдруг стало тихо.
Как будто выказывая уважение к тишине, голос Клока был удивительно мягким. — Я считаю пункт один из завещания Сикстрис недействительным, поскольку он нарушает правило против вечности, пункт 33 провинциального Кодекса 2112, согласно которому все предметы, перечисленные в приложении, включая андроида Сару, подпадают под остальную часть имущества поместья Сикстрис и, таким образом, становятся собственностью Баскома Монкрифа и его наследников.
Прищурившись, он взглянул на толстяка. — Из этого следует, что Сара, или то, что от нее осталось, в настоящее время является собственностью Уильяма Монкрифа Уитмора по происхождению от Баскома Монкрифа. И что вы, Сесил Сикстрис, не имеете никакого имущественного интереса в Саре или в чем-либо еще, перечисленного в приложении. Теперь решение для подсудимого. Он бросил на Сесила почти сочувственный взгляд. — Поскольку вы теперь нищий, суд откажется от издержек.
Мы все заметили, что он перестал обращаться к главному истцу, как «Ваша Светлость». В глазах Клоука, да и почти всех остальных, Сесил больше не был бароном. Тогда кто же он? Может, никто. Если уж на то пошло, барон нам был не нужен. Берл Доггер давным-давно взял этот титул из тщеславия, и он как-то прижился.
Я изучал оппозицию. Трудно сказать, кто выглядел печальнее — Клатчетт, Сесил или Мерфри.
— Я могу все вернуть, — слабо сказал Сесил. — Моя армия... в Лос-Анджелесе... они придут...
— Племянник, — вмешалась Мэри, — твое ополчение ничего не сделает для тебя. Луиза закончила: — Они собираются сделать еще две серии. Мы считаем, что они останутся в Голливуде на неопределенный срок.