Из Лотарингии рыцарь Филипп связался по срочному коду орденского приоритета с рыцарем Патриком в Пенсильвании. Получасом позднее он вышел из группового транспортала, а горячо встретившей его на вороном «хаммере» восторженной Насте холодно сообщил:
— Майский четверг — день длинный Настасья моя Ярославна… достаточно продолжительный для того, чтобы досрочно отпраздновать начало летних каникул.
Собирайся с духом и с подарками, гостинцами из Америки, жена моя. В пятницу пополудни я тебя якобы встречаю в нашем родном белоросском аэропорту «Дожинск-2» по прилете рейсом «Белаэро» из ирландского Шеннона.
Настя, чутко уловив озабоченное настроение мужа, сдержанно кивнула:
— Как скажете, рыцарь…
Поспешим, мистер Фил. Леди и джентльмены нас ожидают к ланчу. Пристегнитесь, сэр, пожалуйста…
После ланча джентльмены уединились в кабинете сэра Патрика, где Филипп прежде на словах рассказал чрезвычайно заинтригованному коллеге о предреченной встрече с адептом Рандольфо.
— …Прошу прощения за излишнюю любознательность, сэр. Углубленные эйдетические воспоминания вас не обременят, брат Филипп?
— Никоим видом, брат Патрик…
Полученную информацию рыцарь-адепт принял к сведению и с ходу, как он выразился, курц-галопом ее не комментировал, попросив несколько часов на серьезные размышления о произошедшем и предстоящем.
Сохраняя все тот же непроницаемый и невозмутимый вид лорд Патрик добавил:
— Ваша поразительная расточительность и легкомысленное отношение к деньгам меня глубоко удивляют, несерьезный мистер Фил Ирнив.
Вынудив собеседника на пару секунд обескураженно вскинуть брови, сэр Патрик объяснился:
— Почему вы до сих пор не потребовали от меня ваш серебряный доллар, забывчивый мистер Фил?
Филипп тепло улыбнулся, взял в руки блестящую новенькую монету, немного задумался и спросил:
— Когда же честь по чести состоится огласительная церемония помолвки мисс Мэри Казимеж и мистера Патрика Суончера?
— Оглашение в следующее воскресенье, сэр. Надеюсь, у вас ничего важного не запланировано на этот день в Европе?
— Пожалуй, что нет, мой дорогой сэр Патрик.
— Вот и превосходно! Мы ждем вас и леди Нэнси к полудню.
Кстати, хотите новое тайное пари, сэр? На тех же условиях неразглашения?
— О ком и о чем заново пойдет несказанная речь, сэр Патрик?
— О вашей физически сверхподготовленной протеже леди Виктори Ристальски. Хочу с вами побиться об заклад на серебряный доллар — через полгода или даже ранее наша Вики станет усиленно ходатайствовать о стажировке в научно-исследовательском центре сквайра Седрика Тинсмита.
— Мисс Виктори!!? Извините, не верю!
— О том и наш спор, мой дорогой сэр Филипп…
Вика втайне, даже не признаваясь в том самой себе, обожала и боготворила рыцаря Филиппа. Больше всего ее в нем поражало, что он оказался, — страшно подумать насколько! — старше, серьезнее, многооопытнее, чем она о нем когда-то думала в прошлой секулярной жизни.
Она не сразу, но поверила: молоденький красавчик Фил Ирнеев на самом деле — старый всемогущий адепт из ареопага тайных действительных инквизиторов, как шептались другие субалтерны из их группы харизматического обеспечения орденского звена. Вот и лорд Патрик Суончер к нему относится с подчеркнутым уважением и нескрываемым почтением.
В Филадельфии Настя, взяв с Вики стопудовую клятву никому и никогда ни полсловечка не говорить о том, благоговейно показала ей маленький чудотворный образок с ликом Филиппа в образе архистратига Михаила, предводителя духовного воинства.
— Чтоб ты знала, Викуся! Он нам с тобой и царь небесный, и воинский начальник. А мне вдобавок муж, отец и брат в любых его ипостасях, почитаемых мной во всей глубине и полноте моей разумной души…
— Если понадобится, я душу положу за него, Настя. Не клянусь и не обещаю, а просто это сделаю, как Бог свят…
Принять у нее чистосердечную сестринскую исповедь Вика попросила отца Филиппа лишь только он появился в арматорской резиденции рыцаря Патрика в четверг пополудни. Душеспасительное собеседование ей было назначено перед обедом в парке у старого дуплистого вяза.
В неспешной прогулке под вязами Филипп попросил леди Викторию не переходить на русский язык. Поскольку он возымел желание узнать, насколько она освоилась с мышлением по-английски.
— …По сути факта, мисс Виктори, я не вижу какого-либо греха в том, что вы эктометрически намереваетесь перейти в русское православие. На то вас и благословляю, сквайр.
Думаю, в епархиальном соборе Кающейся Марии Магдалины тамошний притч и клир церковный с радостью пойдут вам навстречу и осуществят, свершат должное крестное елеепомазание в ортодоксальной конфессиональности. Или же это можно претворить в Нью-Йорке под сенью Русской зарубежной церкви.
По существу, в квинтэссенции мировое христианство есть открытая динамическая система в мнимом, надуманном противоречии с религиозной стабильной догматикой. Символ христианской веры ни в коем случае развития и развертывания самого вероисповедания, по сути факта, не ограничивает.
Посудите сами, моя леди сквайр, если истинная вера многих и многих людей, как положено в открытой системе, непрерывно взаимодействует и сосуществует в состоянии синэргии. Надеюсь, леди, вам знакома эта междисциплинарная область научных исследований, изучающая процессы самоорганизации.
И в конкретной религиозной синэргии соборная молитва отдельного прихожанина тавматургически преобразуется, соединяясь с другими частными молениями в общее единомысленное экклезиальное обращение к Богу мирян и духовенства. Из прежнего разрозненного множества дивно образуется беспрестанно обновляемое, чудодейственно самоорганизуется, вытекает воединое — одна вера, одно святое причастие, одно крещение.
Един свят Господь в течение многих христианских столетий. И никак в общем-то иначе… Невзирая на мультиконфессиональность, которую нивелирует сверхрациональное всеединство тела и души Христовой…
С утра в пятницу по восточно-европейскому времени в последний повсеместный день школьных уроков рыцарь Филипп поставил субалтерна Викторию близко присматривать за рекрутируемым объектом Иваном Рульниковым и его ближайшим окружением:
— …В ритуальной телесной связке с объектом приступить к выполнению автономно и аноптически, сквайр. До конца месяца. Там посмотрим…
«Если выживет…»
Два академических часа пятничных занятий английским языком Филипп провел в обычном напряженном режиме, не разрешая ни себе, ни ученику бездельничать в посторонних разговорах на внеурочную тематику. «Не фиг тут живьем расслабляться летним каникулярам, из рака ноги…»
Между тем у Филиппа началась воистину благословенная им пора подготовки к государственным экзаменам, оставлявшая ему массу свободного времени. «Оптически, судари мои, и слава Богу! Есть над чем поразмыслить аноптически…»
Хотя в неявном образе жизни рыцарь Филипп не позволил кому-либо понапрасну раздумывать и колебаться. «Обстановка не терпит промедления!» Бесповоротное судьбоносное решение им принято еще в Филадельфии.
Решено — исполнено. Во время урока незаметно для Вани он предопределенно рукоположил его на распознавание иностранных языков и провел ритуал рыцарского посвящения в командный тандем. «Принудительно и неощутимо в страдательном залоге, брат ты мой…
Иначе и одначе мне, убогому, не сдобровать, а мелкому Ваньке не выжить. Беспорядочных оплошностей у нас быть не должно…
Если с нами Бог, то кто против нас? Верно только тот, кому недоступно истинное всестороннее понимание происходящего на крутых поворотах предопределенной судьбы… Многая лета рыцарю-неофиту и определенно в недалеком будущем православному витязю Ивану Рульникову!..»
Чего-либо необычайного и странного новообращенный Ваня поначалу не мог отметить. Урок как урок. Все идет в обычном распорядке. Занятия по расписанию. Заранее плотно расписаны по-учительски. Речевые упражнения, экзерциции, отвечай, спрашивай, говори… И Фил Олегыча как обычно он прекрасно понимает по-английски.