Выбрать главу

За время Пребывания в Кавказской армии Домбровский горько разочаровался в тех целях, которые царизм преследовал в войне с горцами, и в тех средствах, с помощью которых эти цели осуществлялись. Наивная романтика отвлеченного, стоящего вне политики воинского подвига, охватившая его сразу после производства в офицерский чин, постепенно испарилась. Домбровский понял, что царизм выступает по отношению к горцам в роли захватчика, поработителя, угнетателя, то есть примерно в такой же роли, какую он играл на польских землях.

Существенное значение имело также прямое или опосредствованное соприкосновение молодого офицера с рядом ветеранов польского и русского освободительного движения, сосланных Николаем I на Кавказ, где почти непрерывно шли бои и где «вольнодумцы» скорее всего могли найти гибель в бою за совершенно чуждое им дело. Во время пребывания Домбровского в Кавказской армии только в 19-й пехотной дивизии, с частями которой действовала 19-я артиллерийская бригада, находились декабрист А. Н. Сутгоф, участники восстания 1830–1831 годов Ф. Вояковский и М. Важинский; бывший Виленский студент JT. Корытовский, являвшийся членом одной из конспиративных организаций, созданных Шимоном Конарским во второй половине 80-х годов; минский гимназист Э. Ленкевич, отданный в солдаты в 1851 году за разрезание […] портрета государя императора». В других частях, действовавших на Кавказе, служили А. Кузьмин-Караваев, который, будучи офицером царской армии, пытался в 1838 году освободить из тюрьмы замечательного польского революционера Ш. Конарского; петрашевцы Н. А. Момбелли, H. Т. Гагарин, В. А. Головинский и десятки участников польского освободительного движения 30—50-х годов. Хотя источников, фиксирующих наличие контактов Домбровского с кем-то из политических ссыльных, пока нет, можно с уверенностью говорить о том, что о многих из них он слышал, а с некоторыми и встречался лично. Это, конечно, не могло пройти для него бесследно.

Конец 50-х годов был решающим этапом в формировании мировоззрения Домбровского. В эти годы созрели и оформились две наиболее характерные черты его внутреннего облика. Во-первых, это проходящее через всю его жизнь стремление как можно совершеннее овладеть военным делом, которое он считал своей единственной настоящей специальностью; во-вторых, крепнувшая из года в год ненависть к тому социальному, национальному, религиозному гнету, который испытывали польский народ и другие народы Российской империи. Сначала явно превалировала первая черта, но постепенно решающая роль стала переходить ко второй.

Решение поступить в Военную академию созрело у Домбровского в 1858 году. Оно, с одной стороны, открывало путь к военным знаниям, с другой — давало возможность, переехав в Петербург, оказаться в самом центре общественного движения, переживавшего тогда период подъема. За последние полтора года службы на Кавказе Домбровский все свободное время посвящал подготовке к вступительным экзаменам. В июле 1859 года пришел долгожданный вызов на экзамен в академию, и после коротких сборов Домбровский отправился в путь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СНОВА ПЕТЕРБУРГ. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КРУЖОК ГЕНШТАБИСТОВ

В формулярном списке Домбровского есть такая запись: «Отправлен в Николаевскую академию генерального штаба для образования в высших военных науках 1859 года июля 30. Прибыл августа 12, зачислен в оную 1859 года декабря 15». Следовательно, подготовка к экзаменам и сами экзамены заняли четыре месяца: с середины августа до середины декабря. За это время экзаменующиеся успели не только подружиться друг с другом, но узнать преподавателей академии и освоиться с ее порядками.

Что же представляло собой это учебное заведение? Сто лет тому назад ни в русской армии, ни в армиях крупнейших западноевропейских держав не было генеральных штабов как высших военных учреждений, а существовала так называемая «служба генерального штаба». В нее зачислялись наиболее образованные и знающие офицеры, предназначенные для замещения руководящих должностей в штабах, начиная от штаба дивизии и выше. В целом они составляли своего рода мозговой трест армии, на который возлагалось: заблаговременное изучение вероятных театров военных действий, оценка сил и средств противника, составление планов стратегического развертывания, текущее планирование боевых операций и конкретное руководство ими. Именно служба генерального штаба создала, между прочим, многотомное «Военно-статистическое обозрение Российской империи», являющееся очень важным историческим источником и ценным географическим, этнографическим и экономикостатистическим трудом огромного масштаба (он состоит из нескольких десятков томов с сотнями таблиц, схем и т. д.).