В процесс беатификации — подготовки к причислению кандидата к лику святых — митрополита Шептицкого несколько лет назад подключился реакционнейший из журналов польской эмиграции — ежемесячник «Культура», издаваемый в Париже. В этом журнале была опубликована статья «Актуальность Шептицкого», автор которой с видимым удовольствием сообщал, как преобразился дряхлый старец, как только осенью 1939 года советские войска вышли на улицы Львова. Давняя ненависть к коммунизму придала силы «великой белой голове». По словам «Культуры», это событие «застает Шептицкого на семьдесят четвертом году жизни, почти целиком парализованным. Вместо депрессии он проявляет невиданную энергию: организует заново всю религиозную жизнь Галиции, запрещает священникам покидать свои парафин, подготовляет верующих… собирает под носом НКВД диецизиальный (епархиальный. — В.Б., А.Е.) синод…».
Парижская «Культура» не сообщает главного, о чем мы уже рассказывали на страницах этой книги: повышенная активность Шептицкого в те годы полностью совпадала с усилившейся деятельностью немецкой военной разведки.
Вот почему Галан предает гласности документы, которые теперь, после победы над фашизмом, отцы-иезуиты предпочитали не вспоминать.
Шептицкий — «патриот Украины»? Ирония — Галан видит это — зародится в душе самого «твердокаменного» верующего, когда он ознакомится с таким, скажем, «патриотическим словом» митрополита, с каким он 5 июля 1941 года обратился к духовенству и верующим архиепархии: «Каждый душепастырь обязан в ближайшее воскресенье после получения этого призыва отправить благодарственное богослужение и после песнопения „Тебя, боже, хвалим…“ провозгласить многолетие победоносной немецкой армии…» Все это апологеты митрополита, говорит Галан, пытаются теперь затушевать, распространяя утверждения, что «митрополит бесстрашно выступал против карательной политики нацистов и был очень невыгоден для них».
Или другое послание «патриота» к духовенству от 10 июля 1941 года, которое было опубликовано не только в «Архиепархиальных ведомостях», но и на страницах так называемой «светской» фашистской прессы. Генерал во Христе писал: «Надо также обратить внимание на людей, которые искренне служили большевикам… опасаться их, не допускать ни к какой общественной работе… Душепастырь обязан иметь наготове флаг немецкой армии… на нем на белом фоне должна быть вышита свастика».
Таким образом, иронизирует Галан, уже из текста этой инструкции становится ясно, что та самая греко-католическая церковь, которая, если верить клерикалам, «не вмешивалась в политику», с первых дней немецкой оккупации не только приветствовала оккупантов, но и принимала прямое участие в создании органов гитлеровской администрации, призванных помогать гитлеровцам грабить Украину.
Имя Шептицкого пытаются сделать знаменем в борьбе против коммунизма. Именно поэтому, считал Галан, народы должны знать всю правду о мертвом графе и его агентуре.
Объединившись с униатами, недобитые кулаки и националисты и после окончания войны всеми силами старались мешать народу строить счастливую жизнь. Они вредили в молодых колхозах, стремились сорвать посевные, убивали из-за угла. Кровавым следом тянулись из лесов пути бандеровских убийц к Святоюрской горе, которая становится, как писал Галан, «снова местом паломничества энтузиастов Бандеры и Мельника, а митрополичья курия — их единственным легальным центром». Преисполненные гнева четыре с лишним миллиона верующих Западной Украины требуют разрыва с вдохновителями митрополита.
Собор греко-католической церкви Западной Украины единогласно поддержал предложение протопресвитера Костельника о разрыве с Ватиканом. Постановлением греко-католической церкви во Львове, в кафедральном храме святого Юра, 8–10 марта 1946 года была ликвидирована позорная трехсотлетняя Брестская уния, причинявшая столько горя и страданий украинскому народу.
Галан необычайно точно определил значение этого события в глазах тех влиятельных кругов высшей католической иерархии, которые никак не могли отказаться от навязчивой идеи организации «крестового похода» против коммунизма: «…Был бесповоротно потерян чудесный плацдарм для прыжка на славянский Восток; кроме того, был нанесен жесточайший удар авторитету святого престола. Это прецедент, не имеющий себе равных в истории католицизма, прецедент, несущий в себе угрозу дальнейших „отступиичеств“, еще более массовых, еще более катастрофических…»
Иезуиты не могли примириться с этим событием. Они прибегают снова к испытанному методу — убийству из-за угла. Вскоре Гавриил Костельник был наповал убит возле самой церкви разрывными пулями, выпущенными рукой наемника. Но уничтожением отдельных лиц уже нельзя было исправить непоправимое: навсегда бесславно погибла рожденная предательством униатская церковь. Убийство Г. Костелышка показало, что реакционные униаты не сложили оружия, что они и в дальнейшем намерены всеми способами вредить украинскому народу, что они никогда не примирятся с потерянным.