Ярослав сидел в горнице один, даже не зажигая свечи, весь остаток дня и вечер. Гриди осторожно заглядывали в дверь, но натыкались на ярый взгляд и исчезали обратно. Не зовет, значит, не суйся. Князь сколько дней уже не в себе, ярится и ярится!
На дворе спешно убирали убитых, посыпали песком кровавые следы. Княгиня тоже сидела одна в ложнице, вернее, лежала и плакала. Она не могла поверить в такую жестокость своего мужа. Убить стольких безоружных людей… Они, конечно, были вооружены, но ведь не на бой же шли, не ожидали убийства. Иногда закрадывалась мысль, что и убитые варяги тоже, но казалось, что посеченные новгородцы гораздо важнее чужих варягов. У них же семьи, дети, а у наемников нет…
Наступил трагичный июнь 1015 года.
В Берестове умер князь Владимир. Это все, что известно достоверно, в остальном такая сумятица, что пока разобраться невозможно. Расхожая версия русских летописей: злодей Святополк, неизвестно как выбравшись из темницы, сначала раздает киевлянам богатые дары, а потом отправляет убийц к двум своим братьям – Борису и Глебу. Невинно убиенные братья ныне причислены к лику святых. Никто их святости не оспаривает, но…
В июне 1015 года старшие сыновья князя Владимира были кто где. Святополк сидел в узилище в Киеве, Ярослав собирал войско в Новгороде, Борис зачем-то гонялся по степи за печенегами, которых не было видно и в помине, Глеб жил в Муроме, Мстислав далеко в Тмутаракани, Судислав тихонько во Пскове, а Святослав у древлян. Остальные были еще слишком малы, чтобы ввязываться в драчку со старшими за Киев.
Из Владимировичей реально побороться между собой могли только Святополк, за которым стоял польский король Болеслав, Ярослав, у которого была мощь Новгорода, и Борис, уведший дружину отца гоняться за печенегами. Глеб в далеком Муроме не был страшен никому. Борис особо к власти не рвался и, по словам летописи, сразу объявил, что признает того же Святополка старшим братом (правителем, которому нужно подчиняться). Мстиславу изначально Киев не был нужен, ему хватало Тмутаракани.
Кому помешали два блаженных любителя духовной литературы? Кто, вернее, для кого убили Бориса и Глеба? На сведения летописей полагаться не стоит, во-первых, рассказ об этом преступлении явно вставлен позднее, во-вторых, он настолько не выдерживает критики, что даже разбирать не хочется.
На что же можно полагаться?
Есть еще скандинавские саги, например «Пряди об Эймунде», повествующие о похождениях двух неприкаянных бывших конунгов Эймунда Рагнара. Из потока похвальбы в адрес этих героев можно выудить, что они действовали по собственному разумению, но в интересах конунга Ярицлейва. Действовали как настоящие киллеры, то есть сначала проникли в шатер к Бурицлейву, а потом и, видимо, Глебу, обезглавили и принесли голову последнего как доказательство содеянного конунгу Ярицлейву.
Не правда ли, похоже на Ярослава, Бориса и Глеба? Все бы ничего, но уж слишком много несуразицы в описании Руси, ее городов и обычаев. Неудивительно, ведь сага не учебник истории Руси, она рассказывала о «подвигах» определенных «героев», в чем весьма преуспела. Кроме того, эти двое еще долго будут служить на Руси у… племянника Ярослава, полоцкого князя Брячислава. А из остального описания «подвигов» складывается впечатление, что убивали-то они не Бориса-Борицлейва, а… польского короля Болеслава, которого тоже звали Борислейвом! Если вспомнить, что скандинавы часто отождествляли Святополка с его тестем Болеславом (особенно если учесть, что сага написана через пару столетий после самих событий), то вполне возможно, что от рук «помощничков» пострадал Святополк, а не Борис.
Кто в таком случае убил Бориса? Да мало ли… Глеба вон прирезал собственный повар Торчин! Повара умеют не только яд подсыпать в кашу, но и ножом орудовать тоже…
Узнаем ли мы когда-нибудь правду? Скорее всего, нет. Эта правда была невыгодна многим, а потому следы давно заметены и присыпаны песочком, нет их.
А еще есть документальное подтверждение, что византийский император Василий Болгаробойца обращался за помощью для наведения порядка в Крыму к… брату киевского князя Владимира Сфенгу! Есть немало свидетельств существования такого сына князя Святослава Игоревича. Именно Сфенг правил Тмутараканским княжеством и его, а не Владимира, сын Мстислав после смерти (или гибели?) отца получил это княжество в наследство.