Кажется, куда как труднее писать о том, что было в стародавние времена, никто ничего не помнит, не может рассказать… Приходится читать все, что только писано другими, выбирать из этого самое достоверное и записывать заново. Только кто знает, что достоверно, а что нет? И все ли удается прочитать?
Но эти сомнения оказались ничем по сравнению с теми, что настали, когда дело дошло до записи событий ближних… Дивился Нестор: вроде не так давно и было, многие живы из тех, кто рядом с князем Ярославом жил и трудился, а задай вопрос – так глянут, что в другой раз и не подойдешь!
Он хотел писать сначала о том, что люди еще помнят, потому спрашивал и спрашивал. Скоро с ним совсем перестали разговаривать. Тогда Нестор обратился к наставнику. Кому как не Никону знать о князе Ярославе Владимировиче больше других живущих, ежели он столько лет не просто рядом был, а исповеди княжьи слушал и епитимьи накладывал. Небось все о его тайных думах ведал…
Зря надеялся Нестор, что Никон ему в этом поможет. Тот только посмотрел странно и неожиданно задал вопрос:
– А давно ли ты, сын мой, на исповеди был?
– Третьего дня, – подивился чернец.
– У кого?
– У отца Емфимия, вестимо, к нему хожу…
– Не спросить ли мне отца, о чем ты с ним говорил?
– Да как же можно?! Тайна это.
– Твои тайны выпытывать нельзя, а княжьи, выходит, можно?
Нестор встал, как громом пораженный, а игумен дальше и говорить не стал, оставил чернеца стоять столбом. Тот долго после перед образами поклоны бил, прося прощенья за глупость свою и несуразность. Потом еще долго не мог заснуть, все мыслями возвращаясь к ответу игумена Никона.
И вдруг его ужаснуло: выходит, тот человек, что о князе Ярославе многое знал, никому ничего не расскажет? А как же тогда писать?! До самых третьих петухов эта мысль не давала заснуть Нестору.
А утром его позвал к себе Никон.
Главное, что вынес из этой беседы Нестор, – ежели с душой и чистым сердцем к делу подходишь, то Господь не даст неправду написать, рука сама что надо выводить будет. Потому временами и заполнял инок рассказ о делах давних и недавних тем, что по его разумению быть д о лжно. А так или нет было – время рассудит…
Детство
Уже крепко сел князь Владимир Святославич в Киеве, сначала прогнав, а потом и вовсе убив своего старшего брата Ярополка Киевского, все вокруг признали его власть. Можно бы и успокоиться. И его жене Рогнеде тоже, а она все копила и копила обиды на мужа.
Полоцкая княжна и без Владимира должна была стать киевской княгиней, ее сватал тот самый Ярополк. К чему Владимиру понадобилось звать за себя Рогнеду, зная, что та уже сосватана? Красавица? Так мало ли таких на Руси? Норов княжеский? Тот норов всем боком вышел.
Рогнеда надменно отказала робичичу, ответствовав, что хочет пойти за Ярополка. Владимир взъярился, захватил Полоцк, обесчестил Рогнеду на глазах у ее родителей, убил Рогволода и его жену, обоих братьев непокорной полочанки, а затем все же взял ее за себя. Но взял на правах добычи, без брачного пира, без почитания обычаев предков.
С того дня затаила Рогнеда обиду в сердце.
Но женское сердце загадка, забыть бесчестье и гибель родных не смогла, а синеглазого князя-насильника полюбила. И дети пошли: сначала двойняшки Изяслав и Мстислав, который умер младенцем, потом Ярослав, Всеволод, Предслава… А князь был ласков, горяч. И красив, одни синие, как весеннее небо, глаза и алые чувственные губы чего стоили!
Не все в порядке оказалось у одного из сыновей Рогнеды – Ярослава.
– Глянь-ко, с ногой что не так? – Шепот повитухи был свистящим и перепуганным.
– Не, пройдет!..
– Смотри, княгиня с нас шкуру-то сымет, коли что упустим.
– Ништо, спеленаем потуже, выровняется.
Мальчик не знал, что это о нем, о его «неправильной» ноге. Для него все слова еще были пустыми звуками, но уже пришла и больше не отпускала боль. Она сопровождала каждое пеленание, каждое прикосновение к больной ножке…
Повитухи ли недоглядели, или никто не был виноват, только остался Ярослав на всю жизнь хромцом. Думали, что и вовсе ходить не сможет.
Смог, пересилил свою всегдашнюю боль. Помог в этом Блуд – кормилец и защитник на многие годы. Он был воеводой у предыдущего князя Ярополка, помог Владимиру обманом выманить своего князя из Киева, а потом из Родни, где тот укрылся. Конечно, Блуд прекрасно знал, что за этим последует, Владимир попросту убил Ярополка. Но сделать Блуда своим воеводой не мог, не по правилам.
Тогда князь предложил воеводе стать кормильцем (воспитателем) маленького Ярослава. Кормилец должен находиться рядом с княжичем всю жизнь, оберегая и наставляя. Именно благодаря Блуду сложился характер Ярослава, во многом весьма противоречивый, но благодаря Блуду же князь вообще встал на ноги, не оставшись вечным калекой-сидельцем.