Тесновато в конторе. В комнате — сразу из сеней — столы, придвинутые друг к дружке. Дверь прямо в директорский кабинет. Я сразу туда, а он полон.
Заняв свободное место у входа, спрашиваю шепотом соседа, что здесь происходит.
— Приемка нового дома, — также шепотом отвечает он и принимается что-то объяснять. А мне непонятно. Да я и не хочу вникать в подробности спора. Интересно само распределение сил.
Председатель, Николай Николаевич Марков, молодой, на вид много меньше пятидесяти двух, крутолобый, сидел против двери за столом, слегка откинувшись к стенке стула и, не вмешиваясь в спор, пытливо посматривал на собравшихся.
Спор шел горячий по поводу недоделок. Иногда и не нужно ни о чем расспрашивать. Все видно и так по тому, как горячо, по-хозяйски отстаивала совхозные интересы молодая женщина в мохеровой шапочке. На уверения, что все недоделки будут исправлены, она возражала:
— Когда исправите, тогда и оплатим.
И директор поддерживал ее взглядом, а взгляд ободряющий, спокойный.
Мудрый руководитель никогда не станет сдерживать направленной на добро инициативы своих подчиненных, иначе не будет развития, роста, не будет интереса, хозяйского отношения к делу.
Улучив минуту, я сказала, что приехала посмотреть цикорий.
— Вы еще не убрали?
Николай Николаевич кивнул и позвал из соседней комнаты молодую женщину, попросил ее отыскать того, кто, как говорили в горкоме, будет меня ожидать, — главного агронома совхоза Осипову Людмилу Александровну. Мы вышли в комнату, заставленную столами, и тут выяснилось, что Осипова на зяби.
Мы направились к гаражу, чтобы ехать в машине на зябь, потому что это за несколько километров. Гараж был тоже новый, кирпичный. Рядом стояло много разных машин, а «газика», на который рассчитывала Светлана, не оказалось, он-то как раз и увез на зябь главного агронома, которая «мотается по полям с утра до ночи».
— Она ждала, — как бы оправдывая Осипову, сказал паренек, которого остановила Светлана. Он пытливо посмотрел на меня и спросил: — Звонили про вас, что ль? — И опять оправдывал: — Время уж больно горячее...
Как будто в сельском хозяйстве есть не горячее время.
— Ну что ж, машины нет, лошадей тоже, наверное, нет. Пойдем пешком.
— Не дойдем. — Светлана, приняв всерьез мое заявление, с сомнением покачала головой. — А может, я вам могу помочь?
— Меня интересует цикорий, — ответила я огорченно. — Вот ведь не повезло. Пока в Ростове искали машину — Осипова уехала, не могла ожидать.
— А что же именно вы хотите о нем узнать? Я тут агроном по цикорию.
Она улыбнулась так хорошо, будто бы извинялась, что приходится обходиться без главного агронома, и радовалась, что может поправить дело.
— Вот-те и раз! Не было бы счастья, да несчастье помогло. Что же вы молчали, Светлана? Скорее на поле.
— Куда? — не поняла она, думая, что я все об Осиповой.
— Туда, где растет цикорий. Где его еще не убрали.
— Ах, туда! Тут есть одно в километре. Сегодня там работали школьники. Еще не закончили. Пошли!
Расспрашиваю Светлану, как избрала она эту профессию.
— Хотела быть цветоводом, а в институте такого факультета не оказалось. Кончила филиал Тимирязевки в Ярославле. Агрономический факультет. Какую же избрать специальность, думаю, чтобы остаться и в Ростове и по душе была? Очень люблю свой город! Цикорий. Нашла. Его ведь только у нас разводят. В Иванове, кажется, несколько хозяйств и в одном из районов на Украине. Стала готовиться к диплому. А в институте так мало материалов о нем, Поехала в Ленинку. Работала там по чужим документам. И тоже только общие сведения. В библиотеке ВАСХНИЛ то же самое. В старых записях краеведов — жили в Ростове Артынов и Хранилов — сказано, что цикорий в уезде известен давно, много веков назад. Им красили холсты, настойку делали. Лечебные свойства цикория были известны в Древнем Риме, в Египте. У нас его в пищу начали употреблять буквально в первые годы прошлого века. Называли имя крестьянина из Поречья, который научился жарить цикорий. Золотухин. Огородные семена завозили из-за границы. А вскоре и сами начали продавать. Не семена, а уже корнеплоды.
Сушили его и заваривали как чай. И он так быстро распространился, что в восьмидесятых годах, ровно сто лет назад, в Ростове была основана первая фабрика. Потом их стало четыре. Теперь это комбинат «Ростовкофецикорпродукт». Мы отправляем туда цикорий.
Миновав деревню, зеленое, двухэтажное здание школы, стоящее в парке, мы вышли на луговину. Грустна осенняя блекнущая трава. Лишь кое-где доцветали лилово-пунцовые дикие васильки и вылинявшие головки клевера. Дорожка изгибом довела до речки. Дощатый мосток на высоких сваях вознесся над речкой, поблескивающей на дне своего глубокого ложа.