Если Вард говорил правду, Вира не могла так рисковать жизнью Каиры.
– Сайлас получил тысячи жутких ран и ни во что не трансформировался.
– Ох, ты опять за свое? Повторяю, Каира существенно отличается от своего брата. У Сайласа Бершада врожденная устойчивость к трансформации, а еще он на удивление восприимчив к моему препарату, подавляющему трансформационный процесс. Когда я работал с Бершадом в Бурз-аль-дуне, одна-единственная инъекция препарата позволила мне провести целый ряд серьезных операций, которые в обычных условиях вызвали бы трансформацию, но этого не произошло. У Каиры такой устойчивости нет. Для того чтобы я мог предпринимать малейшие попытки регулировать деятельность ее организма, требуется постоянная циркуляция высококонцентрированного подавляющего препарата в ее крови, чтобы предотвратить начало трансформации. – Вард указал на шланг, соединенный с левым запястьем Каиры. – Если я прекращу подачу раствора, то, поверь, Каира превратится в дерево. Мы вынуждены действовать медленно и очень осторожно.
Озирис Вард еще полгода назад говорил то же самое об опасности, грозящей Каире. Буквально теми же словами. На выполнение заданий Варда Вира отправилась по одной-единственной причине: она ему не верила, но хотела заручиться доказательствами его лжи.
Наверняка Каиру можно вылечить гораздо быстрее, однако Варда ничто не побуждало к этому. Он просто наслаждался своей безграничной властью.
– Если ты ее не исцелишь в кратчайшие сроки, я найду того, кто это сделает, – заявила Вира.
Вард удивленно вскинул бровь:
– Неужели? И кто же этот невероятно опытный лекарь? Старуха из глуши?
– Я навела справки, – сказала Вира. – Поговорила с алхимиками.
– С алхимиками… – презрительно протянул Озирис. – За сотни лет они так ничему и не выучились, только и умеют, что смешивать травки и выкачивать денежки из глупцов в обмен на обещания крепкого стояка. Переломанный позвоночник травками не срастишь. Алхимики нам не помогут.
– А как же божий мох? – спросила Вира.
Озирис отвлекся от своих аппаратов и посмотрел на нее.
– Что тебе об этом известно? – напряженным голосом спросил он.
– Говорю же, я навела справки.
– Какие справки?
Вира расспросила пятерых алхимиков о завязях, но только один из них рассказал ей о божьем мхе, да и то лишь потому, что она ткнула его Кайсой в морду и пригрозила располосовать щеки.
– Соответствующие.
От алхимика удалось узнать немногое: божий мох был большой редкостью, и завязи реагировали на него с невообразимой силой. Однако сам алхимик никогда в жизни с этим не сталкивался.
– Итак, что произойдет, если использовать божий мох для лечения Каиры?
Вард погрузился в размышления, теребя редкие пряди бороденки.
– Естественно, мы добьемся определенной реакции. Если ввести мох перорально, то к Каире вернется способность говорить и дышать самостоятельно. Однако, принимая во внимание объем подавляющего раствора, необходимого для поддержания ее в человеческом состоянии, это будет временным явлением. Всего на пять, в лучшем случае на десять минут. А потом все пойдет по-прежнему.
Вира скептически уставилась на него, и Озирис несколько смягчил тон:
– Видишь ли, божий мох – сильнодействующее средство, но контролировать его не представляется возможным. А состояние Каиры весьма деликатно и требует мягкого, осмотрительного подхода.
– Я все-таки надеюсь отыскать то, что сработает побыстрее.
– Как тебе будет угодно, – пожал плечами Вард.
– Вот и хорошо. Тогда я первым делом вернусь в Паргос.
– Зачем? Ты же там так ничего и не узнала.
Спустя месяц после того, как Вард подключил Каиру к дыхательному аппарату, Вира отправилась в Паргос, пытаясь отыскать в архивах гильдии алхимиков какой-нибудь быстродействующий метод лечения. К сожалению, в огромном здании архива хранились лишь документы с описаниями растений и насекомых, а также множество образцов почвы.
– Вряд ли алхимики хранят свои записи только в архиве. Я не обнаружила там никаких сведений о драконах, о завязях или о божьем мхе. Да, столичный Архив знаменит на всю Терру, но, по слухам, существуют и тайные хранилища, разбросанные по деревням. Я хочу их найти. Может быть, там есть какие-то упоминания о божьем мхе.
– Я же объяснил, что божий мох – временная мера.
– Тем не менее это тоже представляет ценность. Я еду в Паргос.
– Нет-нет, – торопливо возразил Озирис. – Я отправил тебя в Листирию, потому что там назревал мятеж. Паргос не представляет для нас угрозы, поэтому тебе там делать нечего. А вот на севере Баларии бунтуют шахтеры. Складывается очень неприятная ситуация, особенно учитывая, что именно там добывают для нас серебро и никель. Сейчас, когда в империи Каиры так неспокойно, не время бродить по Паргосу в поисках несуществующих тайников. В Паргос ты поедешь, если один из тамошних губернаторов решит начать мятеж.