Тау слушал вполуха. Политика его никогда не интересовала, а сейчас он думал только о том, как рассказать Джабари о своем плане. Начать, наверное, стоит со своих чувств к Зури. Это, надеялся Тау, Джабари поймет.
По правде говоря, Тау предпочел бы вообще не вовлекать друга во все это, но ему нужна была его поддержка. Только так Тау мог гарантировать себе место в крепости Онаи после того, как… получит травму.
Джабари взял камешек и принялся перекидывать его из руки в руку.
– И когда Лекана отвергли, лучше тоже не стало, – сказал он, продолжая рассказ о неудачах семьи. – Теперь я последняя надежда. Моя мать умбуси, а войне нужны бойцы. Я должен пройти испытание и стать Индлову. Иначе на службе не останется никого из мужчин семьи Онаи, и на феод будет наложен оброк, который мы не сможем платить.
Джабари вытащил из своего свертка кусок вяленого мяса, и у Тау потекли слюнки.
– Ты попадешь в цитадель, – сказал Тау, стараясь не смотреть на друга.
– Твои бы слова да Богине в уши, – отозвался Джабари, отламывая кусок мяса и предлагая Тау.
– Спасибо, нкоси, – сказал Тау, склонив голову.
– Не зови меня так.
Тау было трудно слушать. Он думал о мясе. В последний раз он ел его очень давно. Нужно было есть медленно, не то желудок начнет трястись, как гигантский плавник. Он откусил немного – на вкус он был словно дар самой Богини.
Джабари откусил от своей половины и, жуя, продолжил говорить:
– Все должно получиться. Я хорошо тренировался. И ты тоже. Ты точно пройдешь на Ихаше.
Тау сглотнул, делая над собой усилие, чтобы сдержать вздох удовольствия. Корни и мягкие овощи – это хорошо, но мясо – совсем другое дело.
– Прошу прощения? – спросил он.
– Ты пройдешь испытание на Ихаше и вступишь в войско.
Тау не позволил этим словам испортить удовольствие от последнего кусочка или поколебать его решимость осуществить задуманное. Он положил мясо в рот и принялся медленно разжевывать, наслаждаясь вкусом и консистенцией. И только когда от мяса ничего не осталось, он произнес:
– Я надеюсь стать Ихаше, – сказал он, – но служить не стану.
– Что? – Джабари, с набитым ртом и поднятыми бровями, повернулся к нему.
Тау заговорил горячо и быстро.
– Я люблю Зури Убу, и я не убийца. Я хочу на ней жениться, но не смогу, если мне придется оставить ее и воевать как Ихаше или Ихагу. А если я откажусь, меня сделают Батраком, и мы никогда не сможем быть вместе.
Джабари наклонил голову, уставившись на Тау. Он замер, двигались только его челюсти. Он продолжал жевать.
– И что теперь? – спросил он.
– Я должен пройти испытание на Ихаше. После этого я должен буду завершить тренировочный процесс. И я… я получу тяжелую травму, и мне придется вернуться.
– Травму? Откуда ты знаешь… – Джабари округлил глаза. – О-о…
– Когда вернусь домой, я, надеюсь, смогу работать в крепости. Это лучше, чем я заслуживаю, но… Джабари, умоляю… Я… – Тау вздохнул. – Ты мне поможешь? Когда я вернусь? Ты замолвишь словечко?
– Да ты шутишь. – Лицо Джабари оставалось бесстрастным, и Тау не мог понять, что тот думает.
– Не шучу, – сказал он.
– Тау, не суди только по Дабе. Это была твоя первая битва, ты не можешь…
– Нкоси, я не убийца.
– Не называй меня нкоси. Мы друзья. Братья по оружию… – Джабари проглотил последний кусок мяса. – Ты это серьезно?
– Да.
– Откуда ты знаешь, что Зури вообще попросит тебя на ней жениться?
– Я… я не знаю, но вчера она ко мне приходила.
Джабари пожал плечами.
– И?
– Она поцеловала меня.
– О… – Он покатал камешек по ладони. Словно забыв, что держит его в руках. – Она настроена серьезно?
– Э-э…
– Она тебя поцеловала? В губы?
Неожиданно для самого себя, Тау расплылся в широкой улыбке.
– Да. Да, в губы.
– Нсику! – выругался Джабари, тоже усмехаясь. – И как оно?
– Джабари…
– Если ты хочешь, чтобы я помог, то расскажи во всех подробностях.
У Тау перехватило дыхание.
– Ты мне поможешь?
– Братья по оружию, я же сказал… даже если ты настолько глуп, что думаешь, твоя жизнь станет лучше без оружия. – Джабари хмыкнул. – В любом случае еще есть время до того, как ты пройдешь испытание и отправишься в Исиколо.
Вот оно что. Значит, Джабари считает, что Тау передумает. По-видимому, он решил, что это лишь из-за поцелуя и в оставшиеся до испытания дни все вернется на круги своя.
– Ты замолвишь за меня словечко, если я приеду обратно? – снова спросил Тау.
– Если ты вернешься и будешь искать работу в нашей маленькой крепости, я буду сожалеть, что так вышло, но я не скажу об этом матери. Я скажу ей, что Тау Тафари – один из лучших, самый усердный Меньший из всех, кого я знаю.