– Сколько тебе было лет?
– Тринадцать. Господи, какой я была язвой. Сейчас понимаю, что лучше бы маминому предсказанию не сбываться: она и мне пожелала таких детей. А ведь наш сын всего через год будет в этом возрасте.
Эмма рассмеялась. Они лежали так близко, что ее теплое дыхание ласкало щеку Кейн.
– Так вот, отец, не отрываясь, смотрел на гроб. Но, когда я положила свою руку ему на коленку, он словно вышел из транса. Улыбнулся, накрыл мою маленькую ручку своей большой и сказал: «Знаешь, Дерби, ты совсем, как мой отец. Не внешне, конечно: он ведь был блондином, да еще и весь в веснушках. Но во всем остальном – ты просто его копия: до мозга костей Кэйси». Я тогда его спросила, почему он думает, что мы с дедушкой так похожи. И отец ответил, что я никогда не трушу и что мне всегда хватает ума сообразить, кто, в конце концов, победит. И знаешь, Эмма, что было самым удивительным в его словах? Он пожелал мне умереть так, как умер мой дедушка. Я была поражена: Кэйси никогда не говорят о смерти. Я тогда рассмеялась, наверное, от нервов и запротестовала: как ты понимаешь, умирать мне не хотелось. Но отец успокоил меня: «Он умер во сне, в своей постели, рядом с той женщиной, которую любил. Он прожил долгую и, я уверен, счастливую жизнь. Да, дорогая моя, этого я тебе и желаю». А еще Далтон мне постоянно говорил, что Кэйси – как сорняки. Нас можно выполоть в момент слабости, но, стоит только пустить корни, ничто не сможет нас извести.
– Он сравнил тебя с сорной травой? – усмехнулась Эмма.
– И ведь он не ошибся, а? Джованни Бракато и его сыночки за многое должны ответить. Но заплатят по всем счетам они лично мне, когда я буду в состоянии нанести ответный удар. А пока я сделаю то, чего все и ждут от слабой женщины. Вот только он не знает той тайны, которую я только что тебе поведала: от сорняков так просто не избавишься.
Эмма поднялась:
– Ты ведь уже решила, что собираешься делать, да?
– Да, только что, лежа здесь с тобой. Так что хватит смотреть на меня такими грустными глазами. Мы с тобой убежим в такое место, где с пяти миль я смогу разглядеть и кролика, бегущего в нашу сторону.
Услышав это, Эмма пораженно посмотрела на Кейн, но ничего сначала не ответила.
Выдержав паузу, она проговорила:
– Ты – и бежишь? Как мне удалось заставить тебя сделать что-то такое, о чем ты потом будешь адски жалеть до скончания веков?
– Эмма, милая, я бегу вовсе не потому, что боюсь. Я бегу, потому что я, как маленький цыпленок, за которым гонится огромная хищная птица с острым-острым клювом. А эту историю я тебе не рассказывала?
– Она мне понравится?
– Более чем. Ты сможешь узнать кое-что важное, девочка моя, – Кейн потискала Эмму за задницу.
Эмма придвинулась ближе.
– Однажды Далтон сказал мне, – начала Кейн.
А тем временем план обворожительного гангстера уже исполняли, а это значило, что они с Эммой стали на шаг ближе к тому, чтобы узнать, чем закончится вся эта история. История, которую Кейн расскажет сыну, когда придет его время взять на себя управление кланом.
Глава седьмая
– Эти гадины должны страдать! Я уничтожу все, что им в жизни дорого. С клубом и адвокатской конторой я разобрался, но еще многое предстоит сделать. Я уже послал своего человека достать все необходимое для того, чтобы довести дело до конца, – Джино Бракато сидел напротив рабочего стола его отца. Он был ужасно зол и ругался, брызжа во все стороны слюной.
Огромной ошибкой с его стороны было расслабиться после того, как отец осуществил похищение Хэйдена Кэйси. Зная о том, что Кейн в больнице, все полагали, что Эмма, трепеща от ужаса, будет ждать, когда кто-нибудь придет ее спасти. Поэтому, то, что хрупкая блондинка сумела организовать похищение маленького сына Джино, для клана Бракато стало, мягко говоря, неожиданностью. В тот знаменательный день люди Кейн по приказу Эммы, вытащили Джино прямо из постели и держали вместе с тремя его братьями и сыном в заложниках, согласившись освободить их только в обмен на Хэйдена. Но одно дело решиться тронуть мальчика, а совсем другое – заставить его, могущественного Джино, стоять в одних трусах во время совершения сделки по выкупу. Такое оскорбление простить никак нельзя.
– Будь, черт возьми, осторожен со всем этим! Еще не хватало дополнительных проблем с федералами, – кричал его отец. Старый Бракато наивно полагал, что в комнате не было никаких жучков: перед тем, как начать семейный совет, помещение несколько раз тщательно обыскали.
– А ты? Что за херня у тебя происходит? – глава семьи грозно посмотрел на второго по старшинству сына, Михаэля.