Придурок.
Я останавливаюсь, когда подхожу к ступенькам «Пещеры», внезапно отягощенный напряжением, поскольку оно, словно тяжелое ведро бетона, давит на мои плечи. Я смотрю на дверь. Даже не хочу туда заходить. Я устал... истощен.
Может, парни чувствуют то же самое. Может быть, они тоже хотят вернуться домой.
Заставляя себя подняться по ступенькам, я добираюсь до дверей и распахиваю их. Рок-музыка смешивается со смехом и звоном стаканов. Я стою неподвижно, удивляясь тому, как этому паршивому небольшому заведению удается удерживать внутри такое количество звуков. Шагнув внутрь, я оглядываю помещение, позволяя двойным дверям захлопнуться за собой.
В баре Джоэл не дает Эмили скучать и, судя по выражению их лиц, они увлечены беззаботной беседой — без сомнения, неловкими историями о моем детстве. В углу бара сидит трезвый Хасс, мрачно уставившись в свой стакан воды. В другом конце комнаты Тэд, склонившись над высоким столом, небрежно положив ногу на табурет, флиртует с миниатюрной блондинкой. Я тут же замечаю у нее татуировку вороны на шее. На ней она выглядит странно. Сколько ей вообще лет? У нее кукольное лицо — большие глаза, маленький заостренный носик и подходящие фальшивые жесткие волосы. Если бы я угадывал ее возраст, то дал бы ей шестнадцать, она точно не дотягивает до восемнадцати. К несчастью для него, Тэд никогда не был хорош в установлении возраста, прежде чем вступить в контакт с женщиной. Дважды я спасал его от перепиха с несовершеннолетними девчонками. Я не могу винить его за это. В наши дни становится все труднее определить возраст женщины.
Я снова смотрю на татуировку вороны на шее девчонки.
Ворона.
Черт.
Об этой девчонке говорил старик? Та, из-за которой его избили и выгнали? И, конечно же, Тэда естественно потянуло к ней. Он всегда гоняется за женщинами, которые доставляют ему больше всего проблем. Его последняя девушка была алкоголичкой. Однажды, пока он спал, она побила его светодиодной трубкой, потому что он не поменял наполнитель для кошачьего туалета, как обещал.
Я тру холодными ладонями горящее лицо. Хоть бы раз, хоть раз мне бы хотелось расслабиться, а не нянчиться с кучкой взрослых мужиков. К сожалению, Тэд здесь из-за меня, так что моя обязанность — присматривать за ним. Если я предотвращу избиение Тэда отцом этой девчонки, то потом мне не придется надирать кому-то задницу.
Я направляюсь к Тэду, уворачиваясь от мужчин в кожанках и женщин в нижнем белье, пока те снуют туда-сюда к бару, мельтеша, словно рыба в пруду.
— Тэд. Я должен сказать…
БАМ!
Я замираю, когда крошечные кусочки с потолка осыпаются вокруг меня, покрывая мой черный свитер белой пылью. Я резко поворачиваю голову в сторону Эмили. Она уже встала со стула. Сжимает его руками, костяшки пальцев побелели от напряжения. Грудь вздымается, широко распахнутые глаза смотрят на меня. Вот тогда-то я и чувствую, как холодное дуло оружия крепко упирается мне в затылок. Я мгновенно реагирую, руководствуясь инстинктом, а не разумом. Уклоняясь, ныряю под пушку, хватаю ствол и выкручиваю его из руки. Нападавший хрюкает, когда я подворачиваюсь под его руку и бью его прямо в лицо. Он падает на колени, а я прижимаю пистолет к его голове. Вокруг себя я слышу щелчки большого количества пушек, и мой палец дергается на спусковом крючке.
— Джай! Остановись! — кричит Джоэл, его голос едва проникает сквозь звук бурлящей крови в моих ушах.
Тяжело дыша, я оглядываю помещение. Я вижу ствол за стволом — готовые к стрельбе пушки, направленные на меня.
На Эмили.
На брата.
На моих друзей.
Я смотрю на Джоэла. Его темные брови нахмурены, а руки подняты ладонями вверх. Какого хера он сдается?
— Ты, должно быть, разыгрываешь меня. Думаешь, что можешь просто нарисоваться здесь, сидеть в моем баре, на моих стульях и пить мое пиво?
Мой палец снова дергается на спусковом крючке, когда грохочущий голос эхом разносится по всему бару. Проходят секунды, которые кажутся вечностью, прежде чем я узнаю этот голос. При личной встрече он выглядит еще более угрожающе, чем на фотографиях из его дела. Короткая стрижка. Темные, подобно смоле радужки глаз, и шрам, пересекающий губы. Наконец-то, я лично встречаюсь с известным Каином «Джокером» Питерсоном, президентом Мотоклуба «Испорченные Сыновья».
— Рад тебя видеть, Джокер, — говорит Джоэл, отчего мой желудок ухает вниз, словно мешок с камнями.
Джокер выходит из тени, и вскоре все его огромное тело оказывается на свету. Тяжелый глухой стук его ботинок прекращается, когда он останавливается рядом с Хассом. Как солдат, которым он и является, Хасс не выказывает ни малейшего признака страха, хотя в этот момент он слаб, как ребенок: без защиты и без шанса пробиться наружу. С усмешкой Джокер поднимает свой дробовик «Рэмингтон M870 Полис Магнум» и тыкает им в гипс Хасса. Тот с шипением стискивает зубы, напрягаясь всем телом. (Примеч.: Рэмингтон M870 Полис Магнум или Remington M870 Police Magnum — популярная серия оружий с помповой системой перезарядки, изготовляется Remington Arms Company, LLC. Данная модель была специально разработана для полиции США).
С тонких губ Джокера слетает смешок, наполненный оскорблением и весельем.
— В этот раз ты привел с собой довольно жалкую команду.
— Я здесь не для того, чтобы драться с тобой, Джокер. Если мы сможем поговорить одну секунду…
Тяжело ступая, Джокер прижимает приклад ружья к плечу и сокращает расстояние между собой и Джоэлом. Я бью прикладом по голове своего нападавшего, и он падает на пол, а я навожу прицел на Джокера. Меня окружает звук щелчков взводимых курков, но ничто не помешает мне защитить брата. Если кто-то и собирается убить его, то это буду я, как только мы выберемся отсюда.
Искушение пульсирует в моем теле, передаваясь в указательный палец, пока он лежит на курке, но мне удается удержаться, даже когда Джокер прижимает дуло дробовика ко лбу Джоэла.
— Тебе не удастся поговорить, — рявкает Джокер, сжимая руками дробовик.
— Думаешь, твое ружье пугает меня? — Джоэл глупо ухмыляется, запечатывая крышку на всех наших гробах. — Нет ничего страшного в быстрой смерти, так что сделай мне одолжение и нажми на чертов курок.
— Не искушай меня, паренек, — повернув голову, Джокер сплевывает на пол. — Зачем ты приперся сюда?
— Хочу попросить об одолжении.
Он пришел, чтобы попросить об одолжении? Так сегодня мы не будем развлекаться, прежде чем нас пристрелят, как гребаных оленей? Я должен был догадаться! Этот эгоистичный сучий п…
— Чертово одолжение? Ха! После всего, что ты сделал?
— Это было тогда. Я больше не работаю на Черепа. Я хочу его смерти так же сильно, как и ты.
— Полнейшая хуйня! — Джокер мельком смотрит на ствол оружия.
— Я докажу это… докажу! Просто дай мне секунду своего времени… наедине… и я расскажу тебе всё. Я хочу покончить с Черепом. Когда его не станет, ты сможешь вернуть себе Нью-Йорк. Он снова будет твоим. Обещаю тебе.
Ага, блядь, так оно и будет. Джоэлу не принадлежит Нью-Йорк, чтобы раздавать его.
Джокер сжимает челюсть, обдумывая слова Джоэла. Почему он делает это? Какого черта он вербует «Испорченных Сыновей»? И зачем ему нужен я — каждый из нас — если он получит их помощь?