— Три года, десять месяцев и девятнадцать дней назад.
Это было… точно.
— Она супермертва, — заметила я. — Суперразложилась и мертва.
— Это не имеет значения, — ответил Кайман, ошеломив меня. И, видимо, даже Зейна, потому что он повернулся к демону. — Жнец может сделать с душой всё, что угодно, и это всё, что нужно, чтобы оживить тело.
Мои глаза расширились.
— У вас есть… её тело?
Сенатор не ответил, и мой желудок скрутило. Я не был уверена, хочу ли я знать, где хранится её не очень свежее тело, если оно не в могиле.
— Тебе не нужно тело, — объяснил Кайман. — Тебе просто нужна душа.
Я изумлённо уставилась на него.
— Это… это невозможно.
Я не могла в это поверить. После всех мёртвых людей, которых я видела, это просто невозможно.
Кайман улыбнулся.
— Всё возможно, особенно когда ты Азраэль, Ангел Смерти.
— Но, как я уже сказал, он сделал это только один раз, и если вы спросите его, можно ли это сделать, он сначала соврёт, но он может освободить душу, он может уничтожить её и… — он сделал драматическую паузу. — Он может воскрешать мёртвых.
Я не знала, что сказать.
Кайман шагнул к дивану и опустился на колени, так что сенатор оказался на одном уровне с ним.
— Я также могу сказать тебе, что Азраэль никогда не заключит такого соглашения. Ему буквально никто ничего не может предложить. Тебя обманули.
Мужчина не двигался.
Зейн опустил руки.
— Она была твоей слабостью. Они нашли её, — сказал он, повторяя то, что сказал мне ранее. — Они воспользовались этим.
Мой взгляд скользнул по мужчине.
— Самое печальное, что ты бы увидел её снова. Если бы она была хорошей, и ты был хорошим, ты бы увидел её, когда умер. Ты бы присоединился к ней, остался бы с ней на всю вечность. Но сейчас? — я отрицательно покачала головой. — Этого не будет.
Он крепко зажмурился.
— Они обещали мне, — прошептал он. — Они мне обещали.
Я тяжело вздохнула, разрываясь между ненавистью к этому парню и жалостью к нему. Как я могла чувствовать и то, и другое? Он не был хорошим человеком. Может быть, в какой-то момент он и был таким, но он закрывал глаза на всё плохое, чтобы получить то, что хотел, и я…
Холодок наполнил мой желудок, когда я взглянула на Зейна, думая, что я никогда не хотела знать, каково это, добраться до точки, где находится сенатор, когда я сделаю всё, чтобы вернуть любовь всей моей жизни.
Я в жизни редко молилась, но тогда начала молиться, чтобы никогда не узнать, каково это.
Никогда.
ГЛАВА 36
Мы оставили сенатора сломленным человеком с душевными и эмоциональными ранами, которые болели сильнее, чем физические. Из него нельзя ничего больше было вытянуть, кроме разбитого сердца.
Это не было пустой тратой времени, несмотря на то, что сказал Кайман, потому что теперь мы знали, как такой человек, как сенатор Фишер, оказался втянут в это. Но знание оставило меня с тяжёлым сердцем и рассеянными мыслями, пока мы патрулировали, надеясь выманить Предвестника из какой-то тайной дыры, в которую он заполз.
Это было трагично — то, что любовь может заставить сделать человека.
Зейн закончил раньше, чем обычно, и на этот раз я не жаловалась и не чувствовала себя виноватой из-за того, что не прочесала каждый уголок города. Найти Предвестника было первостепенной задачей, но я подозревала, что как только мы войдём в школу в субботу, через два дня, Сулиен появится. И как только мы попадём в эту школу, мы будем точно знать, с чем имеем дело.
У меня было предчувствие, что вскоре мы взорвём кое-что.
Пока мы шли к месту, где был припаркован мотоцикл, я сказала:
— Как ты думаешь, почему Баэля прячут? Его защищают. Разве это не странно?
— А если его защищают демоны? Нет. Но Предвестник, Истиннорождённый? Да.
Когда мы подошли к его мотоциклу, он положил руку мне на поясницу, и чувствовать её вес было даже лучше, чем держаться за руки. — Я пытался придумать разные сценарии, но всё, что мы знаем, это то, что Баэль нужен живым для осуществления этого плана.
Я вздохнула, глядя в небо. Из-за огней соседних зданий я не могла разглядеть, есть ли там звёзды.
— Интересно, что заставило Сулиена стать таким. Мы не знаем, что он задумал, кроме того, чтобы помочь приблизить Конец Света, но очевидно, что это что-то безумно злое. Он сказал, что никогда никого не любил, поэтому мы знаем, что это не тот же случай что с сенатором.
Зейн перекинул ногу через мотоцикл и сел.
— Мы работаем с демонами, — сказал он, оглядываясь на меня.
Свет от ближайшего уличного фонаря отражался на его лице, создавая тени под щеками.