За обедом Шаса постарался очаровать всю семью. С Хейди и девочками это было легко. А вот юный Лотар был другим, подозрительным и замкнутым. Однако у Шасы имелись трое собственных сыновей, так что он принялся рассказывать истории о полетах и охоте на крупную дичь, пока наконец глаза мальчика не засияли любопытством и восхищением вопреки его собственной воле.
Когда они встали из-за стола, Манфред нехотя кивнул:
– Ja, минхеер, я должен помнить, что вас никогда нельзя недооценивать.
Этим вечером небольшая компания, состоявшая из мужчины, женщины и четверых детей, пришла через дюны с юга, и дети Манфреда бросились им навстречу и повели на веранду.
Шаса держался в сторонке во время шумной встречи двух семей. Они явно находились в давних близких отношениях друг с другом.
Конечно, Шаса узнал главу второй семьи. Это был крупный мужчина, даже более мощно сложенный, чем Манфред де ла Рей. Он тоже был членом команды боксеров на берлинских Олимпийских играх 1936 года. Потом он работал преподавателем права с университете Стелленбоса, но недавно ушел в отставку, чтобы превратиться в младшего партнера фирмы «Ван Шур, де ла Рей и Стандер», в которой Манфред де ла Рей стал старшим партнером после смерти старого ван Шура несколько лет назад.
Кроме юридической практики, Рольф Стандер выступал главным организатором партии Манфреда и руководил предвыборной кампанией Манфреда в 1948 году. Хотя он сам не был членом парламента, он представлял важную фигуру в Национальной партии, и Шаса знал, что он почти наверняка был и членом Брудербонда, Братства, тайного общества элиты африканеров.
Когда Манфред де ла Рей начал представлять их друг другу, Шаса увидел, что Рольф Стандер узнал его и слегка растерялся.
– Надеюсь, вы не начнете снова забрасывать меня яйцами, минхеер Стандер, – поддразнил его Шаса, и Рольф усмехнулся:
– Только если вы произнесете еще одну дурную речь, минхеер Кортни.
В ходе выборов 1948 года, когда Шаса проиграл Манфреду де ла Рею, этот человек организовал настоящую банду хулиганов, которые срывали встречи Шасы с избирателями. И хотя сейчас Шаса улыбался, он ощущал столь же сильное негодование, как в то время. Но это было стандартной тактикой националистов – срывать митинги оппонентов.
Манфред де ла Рей почувствовал враждебность между ними.
– Скоро мы окажемся на одной стороне, – сказал он, умиротворяюще вставая между ними и кладя руки им на плечи. – Давайте-ка я найду для вас пиво, и мы все выпьем за то, чтобы прошлое оставить в прошлом.
Мужчины отвернулись друг от друга, и Шаса быстро окинул взглядом жену Рольфа Стандера. Она была худой, почти изможденной, и в ней ощущались смирение и усталость, и даже наметанному взгляду Шасы не сразу удалось увидеть, какой хорошенькой она, вероятно, была прежде и какой привлекательной осталась до сих пор. Женщина ответила ему таким же внимательным взглядом, но тут же опустила глаза.
Хейди де ла Рей не упустила этого обмена и теперь взяла женщину за руку и подтолкнула вперед.
– Минхеер Кортни, это моя дорогая подруга Сара Стандер.
– Aangename kennis. – Шаса слегка поклонился. – Приятно познакомиться, мефроу[8].
– Как поживаете, командир эскадрильи? – тихо откликнулась женщина, и Шаса моргнул.
Он не пользовался этим званием со времени войны. Просто из скромности.
– Мы уже встречались? – спросил он, слегка растерявшись, но женщина быстро покачала головой и повернулась к Хейди, чтобы заговорить о детях.
Шаса не смог продолжить разговор с ней, потому что в этот момент Манфред протянул ему пиво, и мужчины с кружками спустились с веранды, чтобы посмотреть, как Лотар и старший сын Стандера, Якобус, разводят огонь для барбекю. Хотя мужской разговор был содержательным, а идеи собеседников интересными – и Манфред, и Рольф были людьми хорошо образованными и высокоинтеллектуальными, – Шаса поймал себя на том, что его мысли то и дело возвращаются к худенькой бледной женщине, знавшей его воинскую должность. Ему хотелось найти возможность поговорить с ней наедине, но он понял, что это едва ли возможно и к тому же опасно. Он прекрасно знал, как оберегают и ревнуют своих женщин африканеры и как легко все могло бы обернуться безобразным инцидентом. Поэтому он держался подальше от Сары Стандер, но весь вечер внимательно наблюдал за ней и постепенно начал замечать скрытые течения в отношениях двух семей. Мужчины, похоже, были очень близки, и не вызывало сомнения, что дружат они очень давно, но вот с женщинами дело обстояло иначе. Они держались друг с другом мило и предупредительно, высоко ценили друг друга… а это было явным признаком глубокого, скрытого женского антагонизма. Шаса приберег для себя то, что он обнаружил, потому что человеческие страсти и слабости были весьма существенным инструментом в его деле, но позже в тот же вечер он сделал еще два важных открытия.