— Мелисанда — ваше настоящее имя? — спросила я.
Она смотрела на меня.
Я тихо запела, от стены воды пошел пар. Когда он рассеялся, в зеленых глазах Мелисанды был злой свет, а еще немного страха.
— Я могу сделать еще жарче, — предупредила я. — Отвечайте. Мелисанда — имя, с которым вы родились?
Она выплюнула ответ:
— Да.
— Некоторые говорят, что это имя Певчей. Вы — Певчая?
— Смотри сама, — она закатала рукава, открывая гладкие белые руки. У нее не было метки Певчей, какая была у меня, — маленькая белая спираль на руке, что выделяла Певчих.
Одна проблема была решена.
— Что за магию вы используете?
Она скривилась.
— Не хочешь узнать?
— Сколько вас здесь? Как давно вы встретились?
— Как давно? — она фыркнула от смеха. — С начала времен, Певчая. Мы были здесь до тебя, мы будем после.
— Вы поете?
Молчание.
— Вы вызывали морских существ?
Она не говорила, но я видела блеск торжества в ее глазах.
— Говорите, или я запою, — сказала я. — Я могу сделать стену горячее, вы знаете.
Взгляд, полный ненависти.
— Вы и ваши стены! Это ответ Певчей на все! Вы сделали так с Матерями, а теперь ты делаешь со мной.
— О чем ты?
— Не притворяйся, что не знаешь, — его рот скривился. — Старая стена давала нам проникать, но ты это остановила, да? Вы, Певчие, выстроили стену между нами и Матерями. Мы почитали их, уважали, мы поклонялись им так, как нас учили матери. Но не вы, нет! Вы, Певчие, возомнили себя выше этого.
Я растерянно смотрела на нее. Какая стена? Что за Матери?
— Но все сложилось вовремя, — глаза Мелисанды загорелись за бурлящей стеной. — Мы верили, мы знали, что этот час придет. Твоя стена рушится, Певчая. В ней трещина, и Матери идут за тобой. В этот раз их не остановить!
Мелисанда молчала после этого. Я делала воду горячее, но она лишь дико смеялась.
— Она безумна, — сказал Габриэль за моей спиной.
Возможно. Но безумие не означало, что Мелисанда бессильна. Я ощущала здесь магию. Ее дикие слова о Матерях звучали схоже с предупреждением русалки. Мы идем.
— Кто такие Матери? — спросила я у Мелисанды.
Она лишь хохотала.
Я повернулась к Баррингтону.
— Копье, пожалуйста.
Он отдал оружие без колебаний, и я вонзила его в стену воды. Мелисанда завизжала, но я была осторожна, чтобы острие не задело ее, а только железное основание.
Железо не вредило ей, она не исчезла. Она выглядела так же, как и до этого, только злее.
Что теперь? Было непросто удерживать стену, а свет в ее глазах говорил, что она скорее умрет, чем выдаст правду. Мы должны были понять, что с ней сделать.
Я поманила своих людей.
— Заберем ее в Тауэр.
† † †
Тауэр возвышался на восточной стороне города, он был крепостью Англии. Официально это была королевская резиденция, некоторые считали это место красивым, эти башенки и белую центральную башню. Но я поежилась, когда мы проходили врата. Я не могла забыть, как тенегримы делали это место ужасным, полным смертей. Для меня Тауэр всегда будет скорее тюрьмой, чем замком. Эта тюрьма была самой охраняемой в городе, и я не хотела меньшего для Мелисанды.
Но там она общительнее не стала. Мы оставили ее в камере, приковали железной цепью, и я заметила, что на ее шее было странное украшение. Оно было из серебра, похожее на двух змей, глотающих концы друг друга. Я спросила ее об этом, но она стала раскачиваться и гудеть себе под нос. Эхо напоминало мне вой морского существа.
Она пыталась колдовать? Я понюхала затхлый воздух, но магию не уловила.
— Осторожно! — крикну Баррингтон, Мелисанда изогнулась.
Она рухнула на солому на полу.
— Притворяется, наверное, — проворчал Кноллис.
— Не сказал бы, — Габриэль обхватил ее запястье. — Ее пульс очень слабый.
Почти час мы пытались оживить ее. Мы трясли ее. Плескали водой в лицо. Мы махали перед ее носом нюхательными солями, пока камера не пропахла ими. Ничего не работало.
Габриэль проверял ее пульс и сказал, что он даже слабее, чем раньше.
— Но он ровный. Она словно в трансе.
Баррингтон скрестил руки.
— Можно растянуть ее на дыбе.
— Нет, — я смотрела на мертвенно-бледное лицо Мелисанды и увидела на миг призрака крестной, умершей здесь. Это не одно и то же. Эта женщина опасна. Но я не сразу смогла властно обратиться к своим людям. — Оставьте ее здесь. Остальные, идемте со мной.