— Ну и?..
— Все эти детали я затем раздельно ввел в компьютер, сэр. Убийства с использованием мотоцикла. Применение «вальтера», причем необязательно одного и того же. И, наконец, запрос на основании описания внешности преступника.
— И вы получили некий результат?
— Так точно, сэр. — Фокс вынул из папки две страницы. — С 1975 года было совершено как минимум тридцать убийств, для которых характерно все вышеупомянутое мною. Еще десять случаев близки к ним по некоторым причинам.
— Боже мой, — прошептал Фергюсон, проглядев список. — Католики и протестанты! Ничего не понимаю.
— Не так уж это и непонятно, сэр, если внимательно проанализировать весь список жертв. Всякий раз, когда ИРА брала на себя ответственность за совершенное преступление, результат противоречил ее интересам и она попадала в дурацкое положение.
— А если в деле были замешаны протестантские экстремисты, то оно оборачивалось таким же образом для них?
— Так точно, сэр. Конечно, ИРА чаще оказывалась втянутой в эти аферы, чем другие организации. И еще одно: если вы внимательно посмотрите на даты, то обнаружите: убийства происходили обычно тогда, когда положение было либо относительно спокойным, либо улучшалось, либо появлялась какая-нибудь политическая инициатива.
Уже в июле 1972 года, когда делегация ИРА полетела в Лондон на тайную встречу с Уильямом Уайтлсоу, произошел инцидент, к которому мог иметь отношение этот человек.
— Правильно, — вспомнил Фергюсон. — Тогда было заключено соглашение о прекращении огня. Это был действительно серьезный шаг к миру.
— Но соглашение было нарушено, потому что кто-то устроил пальбу в поселке Ланадун в Белфасте, и этого оказалось достаточно, чтобы вновь распалить огонь ненависти.
Фергюсон с отсутствующим выражением лица еще раз посмотрел на лежавший перед ним список. Спустя некоторое время он произнес:
— То есть вы намекаете на то, что есть псих-одиночка, единственной целью которого является подливание масла в огонь?
— Совершенно верно, однако сумасшедшим я его не считаю. Более вероятным мне кажется, что он претворяет в жизнь «марксистско-ленинские принципы городской революции», как говорят русские. Хаос, беспорядки, страх — все эти факторы способны решающим образом содействовать крушению стабильной государственности.
— Причем ИРА представляет собой основную мишень провокационной кампании…
— Поскольку это снижает шансы на заключение политического соглашения между ней и протестантами, а о нашем правительстве и говорить нечего.
— То есть главная цель всех акций — не допустить затухания вооруженной борьбы, а мирное решение конфликта отодвигать все дальше и дальше. — Фергюсон покачал головой. — Интересная теория, Гарри. Вы сами-то в нее верите?
Он вопросительно посмотрел на Фокса, который в ответ пожал плечами.
— Все эти факты давно уже собраны в компьютере. Просто до сих пор не могли правильно сформулировать вопрос. Если бы мы это сделали раньше, то и тогда получили бы ту же картину, сэр.
Фергюсон размышлял некоторое время, глядя прямо перед собой.
— Да, вполне может оказаться, что вы правы. Есть еще один аспект, который дает полное объяснение всему, — осторожно сказал Фокс.
— Ну так давайте же, каркайте.
Фокс вынул еще один лист из дела.
— Когда вы на прошлой неделе были в Вашингтоне, из Омана возвратился Тони Виллерс.
— Да, я слышал о его приключениях.
— Тони поведал интересную историю советского диссидента, еврея Виктора Левина, которого он привез с собой. Он так же рассказал о совершенно необычном учебном центре КГБ на Украине.
Он подошел к камину, закурил и подождал, пока Фергюсон ознакомится с делом. Через некоторое время тот спросил:
— Вы знаете, что Тони Виллерс сейчас на Фолклендах?
— Да, работает по заданию САС в тылу противника.
— А кто такой этот Левин?
— Талантливый инженер. Мы позаботились о том, чтобы он получил место в оксфордском колледже и поселился в одном из наших домов в Хемпстеде. Я осмелился, сэр, вызвать его без согласования с вами.
— Правда, Гарри? И что бы я делал без вас?
— Вы бы отлично справлялись со своими обязанностями, сэр. Ах да, еще одно: Павел Черный, упоминаемый в деле психолог, в 1975 году перебежал на Запад.
— В Англию? — быстро спросил Фергюсон.
— Нет, сэр, в Ирландию. В июле семьдесят пятого он был там на международной конференции и попросил политического убежища. А сейчас он, под именем Пола Черни, является профессором экспериментальной психологии в дублинском Тринити-колледже.