Харолд поднял на него благодарный взгляд.
— Именно так, сэр. Тридцать шиллингов за раз. Ну, вы меня понимаете. Мы встали в подворотню за углом…
— Как ее имя? — не унимался инспектор.
— А мне почем знать? Я ее лица даже не разглядел.
— Хочется верить, что она не наградила тебя чем-нибудь на прощание, — угрюмо процедил Брейди. — Почему же ты раньше об этом не сказал?
Харолд уже успел чуть-чуть встряхнуться, успокоиться и вспомнить свою былую самоуверенность. Он лицемерно потупил глаза и небрежно изрек:
— Джентльмену не подобает рассказывать о дамах, с которыми он находится в интимных отношениях.
Дежурный полицейский вошел с чашкой, склонился к Маллори и шепнул ему что-то на ухо. Инспектор поднялся со стула и кивнул Брейди.
— Звонит Миллер, — сообщил он, когда они оказались в коридоре. — А этот святоша пусть передохнет пару минут.
— Я в телефоне-автомате рядом с домом Фокнера, — отчитался сержант. — Хозяин принимает у себя дома собственного адвоката и Джоанну Хартман.
— Ты уже беседовал с ним?
— Конечно. Решил оставить его ненадолго, чтобы дать собраться с мыслями. Кажется, наблюдается прогресс. С перчатками вы оказались правы, сэр. Он даже не пытался отпираться, что они были у него. Свою ложь бармену объяснил, как вы и предсказывали.
Маллори не стал скрывать, как ему польстило сообщение Миллера.
— Так я и думал. Не хочу лишний раз поучать тебя, но считаю, что ты зря тратишь время.
— А что Харолд, признался?
— Не совсем. Но он уже увяз в паутине. Полагаю, это он, и моя уверенность крепнет с каждой минутой.
— Но он не Любовник Дождя?
— Боюсь, одно к другому не имеет отношения.
— Да, еще одна интересная мелочь, шеф. Помните, Фокнер утверждал, что дал девушке десять фунтов?
— Да, и что?
— Говорит, одной бумажкой, а она спрятала ее в чулок, намекнув, что это самое надежное место.
— Действительно, любопытно, — Маллори почувствовал в горле тугой ком. У него перехватило дыхание. — Старые штучки. Если я с умом обыграю этот факт, как знать, может, и закрою дело. Послушай, Миллер, будет лучше, если ты приедешь сюда.
— А как же Фокнер, шеф?
— Отцепись ты, сумасшедший, от этого Фокнера. Лети сюда. Это приказ.
Маллори в сердцах бросил трубку и повернулся к Брейди, который наблюдал за ним, привалясь к стене.
— У Миллера для нас приятный сюрприз. Фокнер сказал, что дал девушке десять фунтов одной купюрой. Интересно, что наш клиент с ними сделал…
— Я с самого начала знал, что он-то и есть человек, которого мы ищем.
— Опять ты за свое, — простонал инспектор. — С меня достаточно одного Миллера.
— Так точно, сэр, — отрапортовал Брейди. — Если бы у него котелок варил хоть самую малость, он попросту бы сжег деньги.
— Именно тот случай, — язвительно хохотнул инспектор. — Ты только представь себе Харолда Филлипса, уничтожающего десять фунтов! Да никогда в жизни. Он их где-то спрятал.
Хенри Уэйд вышел из лифта с брюками Харолда через плечо.
— Есть что новенькое для меня? — с надеждой поинтересовался Маллори.
— Увы. Был с женщиной — вот и все, что я могу доказать.
— И никаких подробностей?
— Еще одно «увы», — покачал головой Уэйд. — Нет никаких пятен, которые как-то можно было бы связать с убийством Грейс Пакард, а ведь именно это вас заботит, угадал? Иногда, если повезет, можно установить группу крови по исследованию сперматозоидов. Примерно у сорока процентов мужчин на основе анализа спермы удается определить группу крови. В любом случае требуется значительное ее количество и свежая порция. Поверьте, мне самому очень жаль, господин инспектор.
Маллори тяжело вздохнул.
— На нет и суда нет. Возвращаемся в кабинет. Уэйд попрошу вас о небольшом одолжении: просто войдите с перевешенными брюками и не говорите ни слова. Брейди, сделаешь грозное лицо. На этом ваша роль заканчивается.
— Зачем, сэр?
— Мышеловка должна захлопнуться, — скромно предсказал Маллори. — Готов поспорить, что я актер куда лучше, чем Харолд Филлипс.
Глава 18
Ник Миллер повесил трубку на рычаг и вышел из будки под холодные струи дождя. Требования Маллори были четкими и ясными: прекратить прощупывания Фокнера и вернуться в участок, притом срочно. Ник по-прежнему считал, что Маллори ошибается. Собственно, он сам до сих пор не нащупал конкретной зацепки, ничего такого, на чем можно было бы выстроить обвинение, и все же, когда он мыслями возвращался к Фокнеру, у него щемило под ложечкой.