Он был в отчаянии, видя, что зеленый дракон повержен, осознавая каждой клеткой своего существа, как это жизненно важно — не дать ему умереть — это его долг. Он потянулся к Драукоросу и обнажил клинок Артелла Нумеона. В этот момент рядом с ним появились две горящие фигуры. Одна несла золотое копье в виде скрещенных молний, другая — громовой молот. Абидеми узнал своих братьев.
Абидеми высоко поднял Драукорос, огонь битвы отражался на его черных зубьях.
— Отец! — воскликнул он. — Сыны Прометея с тобой!
Он бросился к сражающимся мировым змиям.
Его братья последовали за ним в огонь.
И затем яркие иглы света — ослепляющие и режущие глаза.
Видение конца света Ноктюрна померкло, и ужасающая реальность бедственного положения Терры снова нахлынула на Абидеми. Он почувствовал тяжесть своего трансчеловеческого тела в твердых тисках боевого доспеха. Разобрать то, что он видел, оказалось непросто: обе линзы шлема треснули, а шипящая статика накладывала на его зрение призрачные образы, которые он не мог разобрать.
Рот наполнился кровью. Кожа стала липкой от нее.
— Барек! — раздался хриплый голос, который, казалось, он должен знать. — Я нашел его. Он жив!
Абидеми сплюнул полный рот пыли и пепла и сморгнул, чтобы прояснить глаза. На фоне переменчивого цветового узора он увидел силуэт Игена Гарго. Абидеми потребовалось мгновение, чтобы понять, что он смотрит вверх, из — под нескольких тонн разбитых обломков, давящих на него, и что сияние над его братом — это обратная сторона «Эгиды».
Давление, оказываемое на него, изменилось, когда Гарго раскапывал его из — под обломков. Силой своих аугметических рук он стаскивал разбитые куски рокрита и стали с его прижатого к стене тела, как будто отрывал фанеру.
— Вытащи меня отсюда, — сказал Абидеми, разминая плечи. Камень стонал вокруг него.
— Не двигайся, Аток, — предупредил Гарго. — Тот ракетный удар обрушил на тебя половину этого проклятого развала.
— Я… Я думал, что умер, — ответил он.
Рядом с Гарго появился Барек Зитос, его ониксовая кожа побледнела под слоем пепла.
— Понадобится обрушить больше половины Непреклонной, чтобы убить Атока Абидеми, — заявил он.
— Не больше, — пробурчал Гарго.
Абидеми высвободил руку, и оба брата продолжили откапывать его, пока обломков не осталось столько, что он смог выбраться сам. Зеленый цвет его доспехов стал серым от каменной пыли, металл и керамит погнулись и истрепались, но в основном не повредились.
Он поднялся на ноги и заморгал от бледного света. Густой туман, наполненный странно знакомым привкусом, окутал взорванный край Непреклонной. Он приглушал заунывные звуки, доносящиеся из вражеских лагерей за стеной, и песнопения заблудших и проклятых, от чего война казалась далекой.
— «Морбидия»? — спросил Абидеми. — Я видел Рыцарей…
— «Теневые Мечи» и «Родня Вулкана» их проводили, — сказал Гарго.
— Они и Рыцарь «Кастелян» из дома Кадмус, — добавил Зитос.
Абидеми кивнул, глубоко вдохнул и, наконец, узнал знакомый вкус окружающего тумана — слегка сернистый, источающий землистый аромат подземных пород и сырого металла, еще не тронутого огнем.
…как дыхание раненого дракона в зеленой чешуйчатой шкуре…
Абидеми почувствовал, как все сжалось внутри.
Жуткий страх того, что враг здесь, прямо за Непреклонной — не то, с чем они должны столкнуться.
— Братья, — сказал он, — Мы нужны Вулкану.
3
Слабые возмущения
Так не должно было быть…
Магнус расхаживал по своему павильону — военному шатру с высоким потолком и полом, устланном коврами внасхлест в узорах из переплетающихся рядов спиралей и геометрических орнаментов. Мягкая ткань павильона пульсировала в такт бешеному сердцебиению примарха, и с каждым шорохом ткани в шатер просачивались завитки низкостелящихся испарений и отдаленный грохот взрывов.
В дальнем углу павильона стояло покрытое трещинами зеркало в раме дугообразной формы из простого дерева. Восстановленное из осколков, оно, подобно алмазным кинжалам, отбрасывало неровные отражения трех воинов, которые собрались вокруг широкого мензульного столика примарха.
Все они были Корвидами: Ариман, Менкаура, Амон. Алые доспехи сверкали, грязь и пепел этого мира еще не тронули их звездные мантии.
Верные воины все как один, и каждый предатель по-своему. Они чувствовали гнев, исходящий от Магнуса осязаемыми волнами.
Они боятся моего возмездия, что я обвиню их в неудаче при Колоссах.