Пертурабо покачал головой.
— Ты сам не знаешь, о чем просишь. Наши силы готовы к бою — они развернуты, снабжены боеприпасами и уже продвигаются. Ты больше других должен понимать, что даже незначительный дисбаланс на одном фронте окажет соответственно существенное воздействие на другом. Но если ты хочешь направить свои силы на штурм Западного Полушария, я это позволю. Представь данные по своему боевому составу, и я учту его в своих расчетах, но не стану потакать твоим эмоциям или необходимости загладить вину.
— Ты думаешь, я спрашиваю по этой причине?
— А разве нет?
Магнус усмехнулся.
— Может отчасти.
Два дня спустя после прибытия в лагерь беженцев, Хасан привел Аливию в старинную, освещенную свечами галерею в барабанной башне на верхних границах Гегемона, где грохот войны и рокот непрерывных боев звучали приглушенно.
Уединенное место, оно напоминало часовню, заполненную воспоминаниями и древними молитвами. Аливия почувствовала холод, как будто здесь произошло нечто ужасное — и эхо происшедшего, чтобы никогда не стать забытым, просочилось в шероховатые стены с резными барельефами. Длинный стол, вырезанный из цельного массива темного дерева и неровно покрытый лаком, тянулся вдоль всей галереи.
— Прошу, садитесь, — предложил Хасан и отодвинул для Аливии стул.
Она села и положила руки на стол. Дерево было гладким, и скользящая поверхность действовала успокаивающе. Хасан вышел через ту же дверь, через которую они вошли, и, если только это не было игрой воображения, она увидела жалость в его глазах.
Вокруг стола стояло двенадцать стульев, но занята была только половина.
Трое смертных, трое транслюдей.
Во главе стола расположился Малкадор. Он выглядел таким же хрупким, как и любой почтенный старец: со впалыми щеками, готовый испустить последний вздох на смертном одре. Его служебное одеяние свободно болталось на костлявом скелете, а пальцы, удерживающие посох с орлом на навершии, напомнили Аливии древние изображения жнеца смерти, сжимающего косу в бесплотной хватке.
— Здравствуй, Аливия, — произнес он, и сила его голоса обнажила обманчивость его внешнего вида. В этом был весь Малкадор — обман, окутанный ложью и покрытый фальшью. — Надеюсь, теперь ваша семья хорошо устроена?
Она кивнула, но ничего не ответила. Вместо этого она изучала остальных за столом.
Трое астартес явно принадлежали VI Легиону — преданные убийцы в инеисто-серых доспехах, с обветренной кожей и заплетенными бородами. Они смотрели на нее подобно своре, которая безмолвно рассуждает, как лучше всего разорвать ее на части.
Из всех преданных Императору космодесантников, с которыми встречалась Аливия, Космические Волки нравились ей меньше всего.
Два спутника Малкадора были ей незнакомы.
Одним из них была женщина в бронзовой броне… или, по крайней мере, Аливия так полагала. Трудно было быть уверенной. Закованные в броню руки женщины беспокойно постукивали по столу — что это — фокус освещения или игра теней вокруг лица, скрытого под маской? Аливия не могла сфокусировать взгляд на ее чертах, словно глаза отказывались задерживаться и продолжали скользить мимо.
Одна из Сестер Безмолвия…
Аливия выразила жестами вопрос, ее пальцы медленно двигались, пока она пыталась вспомнить безмолвную речь.
Женщина, казалось, была поражена тем, что к ней обратились, но быстро оправилась от удивления и исполнила жестом ответ.
Сестра-Вигилятор Чаллис Ведия.
Напротив Ведии сидел ничем непримечательный человек, одетый в традиционную развевающуюся одежду жителей Африки. Его темная кожа имела пепельный оттенок, а глаза говорили о страдании и чувстве вины, все еще клокочащих внутри: опасные эмоции, которые могут легко перерасти в жажду мести. Вместо левой руки был протез — высококачественная аугментика с глянцевым черным блеском.
— А ты? Ты кто такой? — спросила Аливия.
Глаза мужчины метнулись к Малкадору, который мягко кивнул в знак согласия.
— Меня зовут Промей.
Глаза Аливии сузились.
— Но ведь не это имя дано тебе матерью, не так ли? Давай не будем начинать со лжи, ладно?
— Мое настоящее имя — Лемюэль Гамон, — ответил он, встретившись с ней взглядом. — А то я взял в честь павшего воина Императора.
Аливия увидела, как космодесантники ощетинились при этом замечании.