Мы хватаем тебя за хвост, выдергиваем из воды, а потом бросаем обратно. Знаешь, почему? Потому что нельзя держать рыбу без воды. Она умрет. Тренировка не подразумевает, что ты не сможешь потом плавать, Просто она позволит тебе видеть ту воду, в которой ты плаваешь. Это и есть так называемое операционное состояние, или модус. Тренировка поможет определить твои модусы. Сейчас ты не осознаешь большую их часть, поэтому они управляют тобой. Если ты познаешь их, то сможешь преодолевать и в большей степени отвечать за результаты своих действий в этом мире.
Тренировка касается взаимоотношений человека с его собственной жизнью. Она учит высовываться на поверхность на достаточный срок, чтобы увидеть, в какой воде ты плаваешь. Находясь в ней, ты ее не видишь. Тренировка открывает нам нашу естественную способность совершать громадные прорывы. А большинство людей так и остаются под водой, Джим. Это возможность научиться летать.
— Это мало что говорит мне.
— Я знаю. Ответ тебя не удовлетворил. Но если бы ты его знал, то и нужды спрашивать не было бы. Я могу объяснять это целый день, и ты все равно не поймешь. — Он улыбнулся. — Что бы ты предпочел: самостоятельно натереть тело Лиз взбитыми сливками или выслушивать объяснения, как это надо делать?
— Я понял. Между объяснением и собственным опытом есть разница. Мы проходили это в школе.
— Да.
— Я… я не думаю, что готов к этому.
— Конечно не готов. Никто не готов. И тем не менее хочешь попробовать?
Я задумался, не зная, что ответить. Ощущение было такое, будто мне снова приставили ко рту пистолет. Выбирай: жизнь или смерть?
Но… я любил Лиз. И должен был сделать для нее что-нибудь. Я посмотрел на нее. Она в ответ успокаивающе улыбнулась. Я решился: — Да.
— Нет, так не пойдет. — Форман взглянул на Лиз. — Еще рано, моя дорогая. Он не готов.
Она кивнула: — Я вижу.
— О чем вы?
— Ты хочешь сделать это для Лиз, но я пока не знаю, хочешь ли ты это сделать для самого себя.
На вершину Даймонд-Хед налетел порыв холодного бриза. Запахло морем. Я передернул плечами.
— Вы правы. Для себя — не хочу. Форман кивнул.
— Ну и не делай. Никто тебя не заставляет.
— Да, конечно…
Он посмотрел на меня и поднял бровь. Я взглянул на Лиз.
— Прости меня, милая. Но я теперь не вполне человек. Есть вещи, о которых ты не знаешь. И никто не знает. Похоже, мне нельзя доверять.
— Почему?
— Потому что я ненормальный. Сумасшедший. Контуженый. Я сам не знаю, когда это началось. Может быть, у ренегатов, а может, в Семье. Вы знаете, что я расстрелял их?
Форман кивнул. Лиз тоже. Форман сказал: — Должно быть, это было невероятно трудно.
— Это было… легко. Мне понравилось. И… — У меня сжало горло. — Я испугался себя, Я любил их. Они были хорошими людьми. Были. Они изливали свою любовь на всех и вся. В буквальном смысле. Они даже нашли способ уживаться с червями. Они нашли ответ. Я боюсь, что Деландро и в самом деле оказался прав. Они и были будущим. Их путь мог стать единственно возможным путем для человека выжить на одной и той же планете с хторранами. Но, понимаете, это тоже не тот ответ. Он для меня неприемлем. Я совсем запутался. Единственная вещь, на которую я оказался способен, это ярость.
Я посмотрел на Лиз.
— Я люблю тебя, но с моей стороны нечестно позволять тебе любить меня. Ты заслуживаешь кого-нибудь получше. Бывают моменты, когда мне кажется, что я знаю степень своего безумия и могу контролировать себя. Но я не способен больше справляться с собой. Это как в том старом изречении Соломона Краткого: «Что нас сводит с ума — так это психопатическое стремление к здравомыслию».
Форман засмеялся. Лиз тоже.
— А? Что я такого сказал? — Я удивленно взглянул на них.
— Нет, все нормально, — Форман поднял руку. — Только ты кое-чего не знаешь. Кто такой, по-твоему, Соломон Краткий?
— Никогда над этим не задумывался. Наверное, просто какой-нибудь старый циничный ублюдок, который каждый день запускает в компьютерную сеть свои идиотские афоризмы.
Лиз хихикнула. Форман сказал: — Значит, циничный, да? Что ж, с этим я спорить не буду, но, насколько мне известно, мои родители состояли в законном браке.
— А? — И тут меня словно ударило. — Вы и есть Соломон Краткий?
Форман улыбнулся: — Ты и половины не знаешь, Джим.
— Ну и дела-а! — протянул я, не зная, что еще сказать. — Так это вас все цитируют?