Выбрать главу

Чаша казалась маленькой, но чем дольше ты смотрел в нее, тем больше она становилась. Ты мог кануть в этом мире, затеряться и никогда не вернуться обратно. Оттуда не хотелось возвращаться.

Здесь можно было спрятать целый секретный мир.

На самом деле Бог уже так и сделал.

Отсюда зеленым одеялом долина простиралась в вечность. На одной ее стороне виднелось несколько маленьких домиков. Повсюду был густой лес – стелющийся, буйно-зеленый, пестреющий яркими цветками. Там под деревьями жили волшебные существа. Я это точно знал.

Лунными ночами они выходили и танцевали вон на той просторной зеленой поляне, спрятанной от людских глаз.

Стены кратера – кольцо обрывистых холмов – словно обнимали нас свысока и покровительственно.

Небо сверкало, как бриллиантовое.

Я застыл, не в силах отвести глаза. Я физически чувствовал его очарование, его запах, вкус. Воздух пахнул цветами, но около нас цветов не было.

– Никогда не видел такого… – повторил я. Форман сказал: – Поэтому я и пригласил вас сюда. Готовы? Тогда поехали.

Мы покатили вниз к центру кратера. Там стоял неизбежный в таких местах туалет.

– Не хотите зайти? – спросил Форман.

– Нет. Зачем?

– Лучше зайдите. Потом такой возможности долго не будет.

Я посмотрел на Лиз. Она в ответ пожала плечами. Мы последовали совету Формана. Когда я вышел оттуда, он запирал велосипеды на цепь. Я заметил: – Мне казалось, что замки остались в прошлом. Разве не вы утверждали, что теперь всем всего хватает?

Он кивнул.

– Но не все это есть на Гавайях. И частично то, что называется просветленностью, состоит в том, чтобы не заставлять других быть ничтожнее, чем они есть.

– Можно бы и поехать. Он покачал головой.

– Нет, нельзя. А вот и Лиз. Идите за мной.

Он повел нас по тропинке через кусты. Я не переставал восхищаться здешней сочной растительностью. До сих пор мое знакомство с кратерами ограничивалось Уинслоу в Аризоне, а он был почти бесплоден. По дороге сюда я не знал, чего ждать от Даймонд-Хед, – но уж точно не этого маленького кусочка рая.

Тропинка неожиданно свернула в сторону и вверх. Петляя, она взбегала по скалистой, заросшей деревьями стене. Здесь было темно и тенисто. Мы поднимались к вершине кратера. Я и не знал, что такое возможно. Но шел за Лиз и Форманом, особо не распространяясь. Меня не удивляло, зачем они привели меня сюда. Я уже знал. Это входило в курс терапии.

Время от времени мы встречались с людьми, которые спускались вниз. Они улыбались и со знающим видом махали рукой. Они знали, что впереди. Они побывали там, а мы нет. По крайней мере, я.

Так всегда повторялось с Лиз и Форманом: они знали, что ждет меня впереди, а я, похоже, нет.

Мы вышли из кустарника и оказались высоко на склоне. Отсюда открывался остров. Вверх по зеленым склонам Оаху россыпью взбирались пригороды Гонолулу. Дома ярко сверкали в кристально-прозрачном воздухе.

Тропинка вилась серпантином, пока не уперлась в дыру в горе.

– Идемте, – пригласил нас Форман. – Сначала туннель, потом ступеньки. – Он вошел в пещеру.

– Откуда он черпает свою энергию? – спросил я Лиз.

– Он создает ее сам.

Схватив за руку, Лиз увлекла меня в темноту. Пройти часть пути помогли перила.

На какое-то время я абсолютно ослеп.

Лиз. остановила меня, прижалась и нашла своими губами мои. Ее поцелуи были быстрыми и страстными.

– Для чего это? – задохнулся я.

– Чтобы не забывал.

– Забывал что?

– Как сильно я тебя люблю.

– А как сильно ты меня любишь?

– Увидишь.

Когда мы вышли из туннеля, Форман поджидал нас.

– Смотрите, – показал он.

Мы стояли на нижней площадке бетонной лестницы. В ней было по меньшей мере тысяча ступенек. Во всяком случае, мне так показалось.

– Хотите отдышаться перед подъемом?

– Э…

– Как у вас с сердцем?

– Я еще молод.

– Вы не будете им, когда подниметесь на вершину. Пойдемте. – Он бодро зашагал вверх.

И оказался прав. На вершине я стал на тысячу лет старше.

– Раньше здесь находился флотский наблюдательный пункт, – сказал Форман. – Ему больше ста лет. Сейчас осталась метеостанция. И место для пикников.

Через четырехуровневый бетонный бункер мы выбрались на подвесной мостик…

– Ой! – выдохнул я.

– Вы находитесь на высоте двести тридцать три метра над уровнем моря, – сообщил Форман – Не похоже, что это вас волнует.

Мостик огибал выступ скалы и заканчивался еще одним пролетом. На самом верху стояла маленькая бетонная фигурка человека, расположенная слишком высоко и слишком неустойчиво.

– Я… э… Думаю, лучше мне зайти внутрь… И смотреть оттуда.

– Хорошо, – согласился Форман и пошел вверх. Лиз поднялась следом за ним.

Ни один из них даже не оглянулся.

Проклятье!

Я ведь и не подозревал, что страдаю боязнью высоты.

Закрыв глаза, я стал подниматься по ступенькам и не открывал их, пока не достиг вершины.

Они ждали меня.

Расстелили одеяло. Лиз быстро накрыла на стол. Форман открыл бутылку шампанского. Пробка выстрелила в сторону Вайкики и, описав высокую дугу, полетела в зеленые заросли двумястами сорока метрами ниже.

– Отличный выстрел, – прокомментировал я. Форман вручил мне стакан. Налил себе и Лиз.

– Ты когда-нибудь был здесь?

– Э… нет.

– Потому мы и привели тебя сюда. Когда я был в твоем возрасте, ступенек и перил здесь было значительно меньше. Этот последний пролет, например, был тогда скалистым склоном. Забраться наверх было немного посложнее.

Я оглянулся и вздрогнул.

– Давайте немного посмотрим, – предложил Форман.

– Мне кажется, отсюда можно видеть почти весь Оаху.

– Ну, пожалуй. Смотрите, – показал он. – Вон государственная птичка Гавайев.

– Все, что я вижу, – это старый тихоход «747».

– Точно. Мы собрали все, что способно летать. Они проводят на земле столько времени, сколько необходимо для заправки и погрузки. Мы принимаем самолеты каждые тридцать секунд. Воздушные мосты соединяют нас с Сиэтлом, Портлендом, Сан-Франциско, Лос-Анджелесом и Сан-Диего. Мы перевозим столько жизненно важных органов из больного раком тела Соединенных Штатов, сколько можем. А также копируем хранилища памяти в Нью-Йорке, Денвере и Вашингтоне.

Если вы посмотрите туда, – показал Форман, – то увидите, где заложены три новых искусственных острова. На будущий год появится цепочка из них длиной десять миль. Пока существует океанское течение, у нас будет электричество. А пока будет электричество, мы сможем выращивать новые морские купола и острова. Также закладывается плавучая взлетно-посадочная полоса для челночных операций, но это – на Мауи.

– Как к этому относятся местные? – спросил я.

– Одни негодуют, другие приветствуют. – Форман пожал плечами. – Никому не хочется жить в лагере беженцев, а штат имеет хорошие шансы превратиться именно в него. Мы стараемся, чтобы как можно больше людей перебралось в Австралию и Новую Зеландию, но многие не хотят уезжать так далеко. Ты бы захотел?

– Я вообще не хочу отдавать Соединенные Штаты хторранам. Но отсюда мы можем отвоевать их обратно.

– Угу. – Форман намазал паштет на печенье и положил в рот. – Так как насчет тебя?

– Что насчет меня?

– Что ты собираешься делать?

– Разве мы уже не говорили на эту тему?

– Да, и. возможно, поговорим еще. Ответ мог измениться. Что ты собираешься делать, Джим?

– Вы знаете мой выбор. Я ненавижу червей. Я хочу их уничтожать.

– Ну? И что?

– Что вы имеете в виду под «ну и что»?

– Я не говорил «ну и что?». Я сказал: «Ну? И что?» Это два разных предложения. Ну? Что дальше?

– Не пойму я.

– Хотеть уничтожать червей – далеко не все, Джим. Есть еще кое-что. Если бы ты хотел только убивать, и ничего больше, то этой беседы не было бы. Ты стал бы просто машиной для уничтожения. Мы бросали бы тебя на хторран, и ты убивал бы их. Но правда заключается в том, что ты больше не хочешь убивать, не так ли? У тебя возникли весьма серьезные вопросы по поводу того, что же в действительности происходит, верно? И стремление получить ответы гораздо сильнее желания просто убивать. Правильно?