Оглядев комнату, Римо и Чиун одновременно пришли к заключению, что никого, кроме шефа, в кабинете нет. Заметив в углу возле стола некое подобие новогодней елки, Римо ткнул в бок учителя.
– Ах! – умиленно произнес Чиун.
– Чего “ах”?
– Это восхитительно.
– Восхитительно? – скривился Римо. – На прошлогоднюю рождественскую декорацию это похоже!
– Я бы с удовольствием поставил такую у себя дома, – расплываясь в улыбке, закивал Чиун. – Не забудь напомнить Императору Смиту, чтобы он включил в мой следующий контракт прошлогоднюю рождественскую декорацию.
Взглянув на учителя, Римо задумчиво пожевал губами.
– Ты, наверное, шутишь, папочка, – заключил он.
– А что там по поводу Мехико? – неожиданно спросил Смит.
– Мехико? – поднял брови Римо.
– Кто здесь? – оторвался наконец от экрана Смит.
Как только доктор Харолд В. Смит поднял голову. Римо и Чиун с удивлением заметили, что его обычно бледное лицо сменило оттенок на зеленоватый. На щеках и на подбородке выросла седая щетина, костюм выглядел так, будто шеф спал в нем несколько недель. Из-под очков на Римо и Чиуна смотрели воспаленные и налитые кровью глаза.
– Простите, я не слышал, как вы вошли, – извинился Смит, подтягивая галстук. Узел галстука лоснился: подтягивали его, как минимум, раз пятьсот.
– Что происходит, Смитти?
– Ничего особенно. Просто мне пришлось поработать сверхурочно, чтобы справиться со сложившейся ситуацией.
– Выглядите вы как черт знает что... И с кем вы тут минуту назад говорили?
– Со мной, – отозвался серебристый женский голосок. Недоуменные взгляды Чиуна и Римо заметались по комнате.
– С нами говорит рождественская декорация, – шепнул Чиун. – Думаю, что под ее личиной скрывается демон. Свою просьбу беру назад.
– Это что за штуковина? – недоуменный взгляд Римо уперся в странную елку.
– Извините, я не штуковина. Меня зовут Квантум три тысячи сто. Я говорю на всех известных языках, включая мертвые, и две наносекунды назад мой коэффициент интеллекта составлял 755, 900 в обычных единицах.
– Позвольте познакомить вас с моим новым компьютером, – вмешался Смит, краем глаза следя за происходившим на мониторе. Выдвинув ящик стола, он достал из него пузырек с таблетками, проглотил несколько штук и запил минеральной водой из стакана.
Таблетки красного цвета, заметил Римо. И поморщился.
– Новый компьютер? – переспросил он.
– Президент настоял, чтобы наша оперативная система была приведена в соответствие с современными стандартами. Признаюсь, вначале я воспринял это без энтузиазма, но теперь – сами видите...
– Вижу, что будет беда, – мрачно изрек Чиун.
– И я, – присоединился Римо.
– Это почему? – удивился Смит.
– Я же говорю, вид у вас просто жуткий, – ответил Римо, огибая стол. – Ну-ка, все-таки поглядим, что это за штуковина.
Смит указал на монитор. На экране зеленый курсор носился, как бешеный, выхватывая, копируя и сбрасывая в память огромные куски текста.
– Посмотрите, ну разве это не восхитительно? Она сама выбирает и обрабатывает нужные мне фрагменты. Представляете, сколько это экономит времени!
– Если она действительно так его экономит, – заметил Римо, выдвигая из стола ящик с лекарствами, – почему тогда у вас такой вид, будто вы сидели здесь безвылазно по крайней мере с шестьдесят первого года?
– Конечно, эта система требует несколько больше времени для подробного знакомства с ней. Но как только эта стадия будет пройдена, мне просто не придется работать!
– А куда девалась ваша секретарша?
– Временный отпуск. Она подслушивала мои разговоры с Кванти – и это меня не совсем устраивало.
– Она же управляла за вас всем санаторием.
– Кванта теперь делает и это.
– Что ж у нее такой безобразный вид?!
– Форма разработана специально, чтобы ускорить передачу информации между схемами. Конечно, не слишком эстетично, но...
– “Не слишком” – это не то слово. Нечто подобное, наверное, оставалось на лесной полянке после пира бронтозавров.
– Перестаньте, Римо. Она же может услышать вас!
– Она? – Вдруг Римо заметил, что конец резиновой кишки, которую они с Чиуном видели в приемной, исчезает под столом Смита.
– Смитти, а это зачем?
– Это... гм... это для удобства.
– Похоже на... знаете, такую штуку, которую пилоты берут с собой на длительные задания, когда негде помочиться, – прокомментировал Римо. – Как она у них называется, Чиун?
– Ты меня о чем-то спрашиваешь? – осведомился Чиун. Стоя у стола, он пристально разглядывал коричневую башню “Квантума”. – А видеть нас оно может?
– Да. Вот в этом квадратном окошке – видеосенсоры.
– Мочегонное! – с изумлением воскликнул Римо, доставая из ящика стола пузырек с красными таблетками. – Смитти, это же мочегонное! У вас что, с этим проблемы?
– Разумеется, нет. Я просто пытаюсь сэкономить свое время.
– Но ведь до туалета два шага. Вам что, сходить отлить некогда?
– Выбирайте выражения, Римо, – Смит поморщился. – К такого рода... терминологии она не привыкла.
– Опять “она”!
– Если это компьютер-женщина, – рассуждал вслух Чиун, – то как же должен выглядеть компьютер-мужчина?
– Почему вы не спросите об этом меня, Мастер Синанджу?
Чиун невольно отступил назад.
– О машина, ты знаешь меня?
– Да, – вы Чиун, последний Мастер Синанджу. Молодой человек с европейской внешностью – Римо Уильямс, ваш преемник и ученик. Вы – оперативные сотрудники КЮРЕ с правом уничтожения враждебного Америке и свободному миру элемента. С использованием нетрадиционных методов.
– Ты слышал, Римо?! – возопил Чиун.
– Да, эта штука все про нас знает.
– Мало того, она заявила, что я не уважаю традиций. Услышать такое от низшего существа, да еще женского пола! – Чиун воинственно выпрямился. – О, Император, эта машина обладает сведениями, опасными для нашего дела. Должен ли я немедленно истребить ее?
– Нет, нет, – поспешно ответил Смит. – Собственно говоря, “Квантум-3100” – новый член нашей организации. Все, что знаем мы, знает и она.
– А это что? – Римо указал на лежавший на столе Смита сверток в цветастой обертке, перевязанный яркой ленточкой.
– О, совсем забыл. Это для вас с Чиуном.
Лицо Римо расплылось в растерянной улыбке.
– Ну, Смитти... Даже не знаю, что сказать. Первый раз на моей памяти мы получаем от вас рождественские подарки. А я-то ломал голову, чего ради вы обвешали вашу новую игрушку мишурой?
Взяв сверток, Римо принялся его разворачивать. Этому всячески мешал Чиун, который, немедленно оказавшись подле Римо, хватал его за руки, причитая: “Дай посмотреть! Ну, дай посмотреть!”
– Погоди же минутку, папочка. Сейчас все увидишь!
– Один – вам, один – Чиуну, – пояснил Смит.
Внутри свертка оказалась простая картонная коробка; когда Римо, открыв, заглянул в нее, лицо его вытянулось.
– Это шутка такая?
– Какая? Что там? – наседал Чиун. Вместо ответа Римо протянул ему коробку. В коробке что-то гремело, перекатываясь.
– Ух ты, – просиял Чиун. – Как красиво. А что это?
– Это фруктовые конфетки, папочка, – мрачно пояснил Римо. – Прозрачную коробочку видишь? Поднимаешь крышечку, конфетка – тебе в ладонь... и можешь сразу нести ее к унитазу.
– Ваша щедрость не знает границ, Император, – по-прежнему сияя, Чиун неистово кланялся.
– Чиун, ты, наверное, совсем спятил? Если только мы попробуем съесть хотя бы одну из них, все эти фруктовые концентраты и консерванты убьют нас на месте!
– Без сомнения, – согласился Смит.
Римо и Чиун изумленно на него уставились.
– Все дело в том, что фруктовые конфеты – лишь маскировка.
– Тогда что же это? – хмуро спросил Римо. Он заметно погрустнел. Римо был сиротой, и рождественские подарки до сих пор немало для него значили...
– Это карманная система связи. Стоит только мне нажать эту кнопку... – Смит нажал что-то под столом.