— Да, конечно. — Начал он спокойно, прекрасно зная, что вначале беседа будет самой обыкновенной, ничего шокирующего, лишь потом небольшие сенсации, ну а откровение снизойдет на главного героя уже потом и совершенно неожиданно. У выдумки были свои законы. — Вот здесь официальные сигнатуры, наименование учреждения, номер акта, все это вас не интересует. Затем данные покойной. Беата Найман, девичья фамилия Вертель, родившаяся в шестьдесят восьмом году в Решле, последнее место проживания — Нагляды.
— Где это?
— Деревня под Гержвальдом. Там, где показывалась Божья Матерь.[132]
Прокурор глянул как-то странно, но не прокомментировал.
— Скончалась она в тех же Наглядах.
— Когда?
Мышлимор Щонхор испытал дрожь эмоции.
— Точно неизвестно. Поскольку умерла она не в постели. Вот, поглядите, вот здесь должны быть отмечены дата и время смерти, эти сведения мы получаем из больниц или врачей, констатировавших смерть. В другом случае вписывают место, дату и время обнаружения тела.
— И?
— И в этом случае останки пани Найман были обнаружены третьего ноября две тысячи третьего года в половине седьмого утра.
— Дальше.
— Данные супруга: Петр Найман. И данные родителей покойницы: Павел Вертель и Алиция, девичья фамилия Хертель. Под конец данные заявляющего учреждения, как правило, это больницы, в данном же случае мы получили информацию от городской полицейской комендатуры.
— Какие-нибудь обстоятельства или причина смерти имеются?
Чиновник отрицательно покачал головой. Прокурор поднялся и начал энергично прохаживаться по помещению, полы пальто трепетали, словно плащ за супергероем. Было видно, что он интенсивно размышляет.
— Раньше я спрашивал, какие имеются у вас акты, связанные с Петром Найманом. Вы сообщили, что свидетельство о рождении и два свидетельства о браке. Найман мертв, но, насколько я понимаю, полиция пока что не присылала вам документов. Сколько времени у них есть официально?
— Две недели с момента идентификации.
— Именно. Но у Петра Наймана имеется пятилетний сын. Почему его акты не связаны с ребенком?
— Ребенок, с точки зрения государства, является отдельным гражданином. У него имеется собственное свидетельство о рождении, в котором будут записаны ссылки на свидетельство о браке или браках, равно как и о смерти.
— Выходит, что в актах родителей, рождения детей не отмечаются? — Борви прокурора высоко поднялись от изумления. — Пан здесь что, бля, шуточки шутит? Что, в этой стране и вправду нет базы данных, где кто-то прослеживает, что же происходит с этими чертовыми согражданами?
Мышлимир пожал плечами.
— Говоря по правде, я думал, что это вы имеете нечто подобное.
— Мы?
— Ну, полиция, прокуратура. Вводите фамилию, и вам все высвечивается.
Прокурор тяжело сел на стул.
— Высвечивается. Иы можем проверить уголовный реестр, где имеются только лишь наказанные законным образом. В реестре транспортных средств можем проверить, является ли интересующая нас личность владельцем автомобиля. У дорожной полиции имеется своя система, потому что им необходимо суммировать баллы.
— А PESEL?
— А как же, имеется, там я могу проверить адрес прописки. И номер удостоверения личности. Средневековье долбаное.
Прокурор интенсивно думал. Щонхор ожидал перелома.
— Это общепольская база?
— Нет, воеводская. Общепольской нет, вроде как должна быть, но уже много лет о ней только слухи, а толку нет. Если у нас умирает некто, родившийся в другой гмине, информацию мы высылаем по почте. А такое ведь случается. Несчастные случаи, утопленники — понятно, отпускной регион. Летом мы постоянно привлекаем человека для помощи при смертях.
— А можете ли вы показать мне лиц с фамилией Найман, родившихся между восемьдесят восьмым и две тысячи третьим годами?
— Вы разыскиваете детей из этого брака?
Прокурор кивнул.
Мышлимир ввел требуемые переменные. Высветились три записи.
— Сначала этот. — прокурор указал на записи Павла Наймана. — Имя от деда.
Щонхор кликнул мышкой.
— Есть, — сказал он. — Павел Найман, сын Петра и Беаты, урожденной Вертель, родился второго апреля тысяча девятьсот девяносто восьмого года.
Несколоько мгновений он радовался тому, что удалось обнаружить нечто важное, но пробежался взглядом по позициям документа и сглотнул слюну. Он терпеть не мог быть вестником злых сообщений, еще в детстве над ним смеялись из-за того, что он прятался и убегал, когда ему поручали сообщить любую весть, только не совсем хорошую.
132
Эти явления имели место с 27 июня по 16 сентября 1877 года. Богоматерь видели и общались с нею тринадцатилетняя Юстына Шафрыньская и двенадцатилетняя Барбара Самулевская. Обе девочки были из бедных семей. Богоматерь обратилась к ним по-аольски, что подчеркнул ксендз Францишек Хиплер, «на языке, на котором в Польше разговаривают». (http://sanktuariummaryjne.pl/sanktuarium/objawienia-matki-bozej/objawienia-matki-bozej-w-gietrzwaldzie/)