ЧЕРЕЗ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ
Возле калитки он отвернулся и поглядел на злой дом.[142] Контуры того расплывались в темноте, чудовищный ноктюрн, написанный оттенками мрака. Мрачно-черный дом с черными дырами окон, на фоне черно-серой стены леса. Вдруг что-то нарушило этот праздник тьмы, что-то мелькнуло в поле зрения. Шацкий вздрогнул, уверенный, что это пришли за ним. Что он станет уже третьим живым созданием, который в течение четверти часа пересечет границу между жизнью и смертью.
Только он ничего против этого не имел. Совсем даже наоборот. Ему не хотелось жить. И сейчас он ничего не желал столь сильно, как просто не жить.
Но за мельканием не возникла чья-то фигура, свет фонаря, вспышка выстрела или, хотя бы, блеск клинка. Через секунду в глубокой черноте появились новые и новые мелькания, и до Шацкого дошло, что это первый снег. Все большие снежинки все более смелее спадали с неба, устраиваясь на мерзлой, грязной земле, на злом доме и на черном пальто прокурора.
Он прикоснулся к крупной снежинке на воротнике, как будто желал тщательнее осмотреть ее, но та мгновенно растворилась, превратившись в каплю холодной воды.
Он глядел на эту каплю, и в голове у него появилась странная мысль. Поначалу даже тень, мираж, практически неуловимая… В нем случилось нечто странное, что эксперты-психиатры назвали бы фазой шока. Шацкий чувствовал, что он — это он, знал, где находится и что произошло, понимал, что следует сесть в машину и уезжать, но с другой стороны все его мысли и эмоции клубились за стенкой из затемненного стекла. Там что-то происходило, он слышал приглушенные голоса, крики, видел слабые, нечеткие изображения — но все это вне его пределов, на безопасном расстоянии, без доступа в его сознание.
За исключением одной, настырной мысли, которая в одном месте била в стекло и все время вопила одно и то же, требуя к себе внимания, требуя, чтобы ее выслушали.
— Это невозможно, — тихо произнес Шацкий вслух, когда смысл этой мысли наконец-то дошел до него. — Это невозможно.
Он не знал, когда это произошло, но когда поднялся над трупом девушки, телевизор был выключен. Он не помнил, когда тот выключился, но в ходе убийственной стычки его внимание ничто не отвлекло. Это раз. Два, что не имело совершенно никакого смысла, если только не считать вопросов приличия, что Хелю в трубу засунули в одежде. Чем сильнее Шацкий позволял этой мысли добраться до себя, тем больше он понимал, что в тот самый момент, когда он увидел перхоть на гольфе Хели, все должно было стать для него ясным. Вот только тогда правда была бы еще более неправдоподобной, чем все это безумие.
Но зачем все это? С какой целью? Почему?
В первый момент движение слева от себя он принял за поземку, за танцующие на ветру снежные хлопья. Но когда глянул в ту сторону, он увидал, что фрагмент темноты перемещается в его сторону, снежинки там падали на человеческую фигуру.
Шацкий пошел в ту сторону, поначалу медленно, затем все быстрее.
И через мгновение встал перед собственной дочкой. Озябшей, перепуганной, но абсолютно живой.
Шацкий схватил ее за плечи, чтобы убедиться: это не галлюцинация.
— Ау… — произнесла галлюцинация. — Молю, скажи, что ты на машине.
Тот лишь кивнул, поскольку не был в состоянии выдавить хотя бы слово.
— Класс. Тогда садимся в колымагу и валим отсюда. Ты понятия не имеешь, что со мной случилось.
Шацкий погладил дочку по волосам, рука его была мокра от снежных хлопьев. Он глянул на ладонь и увидал, что один снежный комочек не растаял, он лежал в углублении между линией жизни и линией ума, словно был термостойким. Новый вид снежинок, импортируемых из Китая, чтобы торговые центры могли легче управлять волшебством Рождества?
Он глянул на волосы своей дочери, которая постепенно обретала свое исходное, слегка искривленное выражение лица, говорящее: «Ну ладно, так в чем здесь дело?».[143] У нее в волосах таких искусственных снежных хлопьев было больше.
Были они и на ее черном гольфе. Шацкий взял один из них, схватил между указательным и большим пальцем, стиснул.
И понял.
— Папа? Все о'кей? Потому что лично я охотнее всего очутилась бы где-нибудь в тепле.
Маленький шарик пенополистирола.
Прокурор бросил его на землю и, уже не оглядываясь, направился с Хелей к автомобилю.
ПОТОМ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
четверг, 5 декабря 2013 года
Международный День Волонтера. День рождения празднуют Юзеф Пилсудский (146), Уолт Дисней (112) и Центральный Вокзал (38). В возрасте 95 лет умирает Нельсон Мандела. Другой легендарный мировой лидер представляет собой образец здоровья. Он принимает участие в премьере фильма о себе самом в Капитолии в Вашингтоне, а после показа дает комментарий, что не может дождаться того, как его жизнь представят другие кинематографисты. Европейская Комиссия блокирует строительство нового газопровода, который, проходя по дну Черного моря, должен обойти Украину. Ватикан созывает комиссию по борьбе с педофилией среди священнослужителей. Тем временем, в Польше становится интересно. Высший Суд отказывает в регистрации Союза Лиц Силезской Национальности, поясняя в обосновании, что такого народа не существует. В Познани университетская дискуссия по гендерным вопросам закончилась скандалом и вмешательством полиции. Поморье атакует прибывший из Германии циклон «Ксаверий». Вармия и Мазуры засыпаны снегом. В Ольштыне первый день настоящей зимы. Весь город встал в пробках. Во-первых, потому что снег. Во-вторых, потому что, совершенно неожиданно, ремонт крайне невралгического пункта на площади Бема было решено перенести на часы пик. Водители теряют сознание от бешенства, а президент говорит о центре управления общественным транспортом, обещая, что когда наступит золотая эра трамвая, специальные камеры будут управлять светофорами. Радуются пассажиры, радуются и студенты, поскольку университет пообещал установить на горке своего центра отдыха подъемник для лыжников.
142
«Злой дом» («Dom zły») — так называется фильм польского режиссера Войчеха Смажовского (Wojcech Smarzowski) (2009) (правда, в Википедии название перевели как «Темный дом», хотя, правильнее, было бы «Дом зла»), у которого Милошевский явно позаимствовал это выражение. А фильм рекомендую всем. Равно как и другие фильмы режиссера, в особенности, «Свадьба» (2004) или «Ксендз» (2017).
143
Похоже, Автору изменило чувство реальности. После подобного рода переживаний Хеля, скорее всего на несколько лет прописалась бы в психиатрической клинике, да и сам Шацкий должен был бы очень долго восстанавливать психику. Хотя вот дочка — а она дипломированный психотерапевт с большим опытом — говорит, что может быть всякое, в том числе и описанное автором. В общем, человеческая психология и психика, не говоря уже о женской, не говоря о подростковой, а что уж говорить о прокурорской (!) — дело ой какое темное… Главное, что они позволяют нам читать такие вот книги.