— Замечательное место, — буркнул Шацкий.
Ему были нужны фамилии и координаты.
Франкенштейн разулыбался и выпрямился, словно должен был получить орден из рук самого фюрера.
— Я так тоже считаю. А пану известно, что у нас здесь одиннадцать озер только в границах города? Одиннадцать!
— Он сообщил, когда произошла эта операция? — спросил Шацкий, думая, что пяти-семилетние останки дело не такое уже и свежее, но, что ни говори, какая-то загадка в этом имеется.
— Две недели назад. Десять дней назад пациент покинул их лечебницу и отправился домой. Чтобы сказать точно: пятнадцатого ноября. Вроде как, дождаться не мог субботней прогулки.
— Но это же невозможно, — ответил Шацкий, всматриваясь в две косточки стопы, которая более недели назад, якобы, прогуливалась по варминьскому лесу. Он соединил кости и начал сгибать, искусственный сустав работал идеально.
Франкенштейн вручил Шацкому небольшой листок.
— Данные пациента.
Петр Найман, проживающий в Ставигуде. Родился в 1963 году, неделю назад ему исполнилось пятьдесят лет. Или исполнилось бы пятьдесят лет.
— Благодарю вас, профессор, — сказал прокурор. — К сожалению, я вынужден затруднить вашу жизнь на факультете. Вы не имеете права трогать останки, никто не может сюда входить и что-либо трогать, пока полиция не заберет все это в лабораторию для последующего анализа. Мы и так уже достаточно загрязнили доказательный материал. Выходим.
Идя к двери, он уже складывал в голове план следственных действий. Конечно, может оказаться и так, что Найман сидит сейчас в тапочках и телевизор смотрит, произошло какое-то курьезное недоразумение, просто во время пьянки в учебном заведении смешались кости. Но действовать следовало так, как будто это была наименее вероятная возможность.
— Пан прокурор… — Франкенштейн красноречиво указал на него пальцем.
Шацкий выругался про себя. Да, очень профессионально он только что представился, черт подери. Прокурор вернулся к столу для вскрытий и положил на месте косточки, соединенные искусственным суставом.
— Вижу, вы тут весело проводите свободное время, — злорадно заметил он, указывая на остатки пиршества.
— А пан что, газет не читает? Мы получили Гран При на Ярмарке Инноваций в Брюсселе. Впервые со времен Религи[26] с его искусственным сердцем. За проект, позволяющий в 3D просматривать модели, создаваемые на основании объединения данных томографии и магнитного резонанса. Совершенно гениальная штука!
— И вы празднуете в прозекторской?
— Всегда, — ответил профессор таким тоном, как будто это было самым обычным делом. — Мы обязаны помнить, кто сопровождает нас на каждом шагу.
— И кто же? — спросил Шацкий механически, когда они уже вышли из прозекторской и направлялись по коридору к выходу. Мыслями он был в совершенно ином месте.
— Смерть.
Прокурор становился, глянул на профессора.
— Вы можете объяснить, как от человека всего за неделю может остаться скелет?
— Конечно. В настоящее время я обдумываю пять гипотез.
— И на когда пан будет готов, чтобы о них поговорить?
Франкенштейн внезапно уставился куда-то, словно перед ним открылась безграничная даль, а не висящая на стене доска с расписанием занятий. Это не могло быть добрым знаком. Эксперт-патолог заставил бы ожидать подобного заключения месяца два-три. Ну а профессор, к тому же доктор наук?
— Завтра, в одиннадцать. Но вы должны оставить мне эти останки. Ни о чем прошу не беспокоиться. Во-первых, я учил большую часть польских патологов; во-вторых, здесь у меня имеется оборудование, по сравнению с которым ольштынская криминалистическая лаборатория — это набор юного химика.
— Я не беспокоюсь, — ответил на это Шацкий. — До завтра.
Профессор, доктор наук Людвик Франкенштейн неожиданно положил ему руку на плечо и поглядел в глаза.
— Вы мне нравитесь, — сказал он.
Шацкий даже не улыбнулся в ответ. На лестнице он глубоко вдохнул в легкие ноябрьский воздух. Коленки у него подгибались, в глазах мутилось. Коленки подгибались потому, что если бы не привычка еще из Варшавы, он попросту приказал бы закопать останки, а вместе с ними и доказательство небанального преступления. Конечно, его несколько беспокоило то, что справедливость не восторжествовала. Но при мысли, что мог бы сам себя лишить самого обещающего за много лет дела — при этой мысли ему и вправду делалось нехорошо.
26
Збигнев Релига (Zbigniew Religa) родился 16 декабря 1938 года в местечке Медневице, умер в 2009 году. В 1963 году окончил медицинскую академию в Варшаве. 14 лет проработал в больнице столичного района Воля. В 1984 году возглавил институт сердца в шахтерском городе Забже, директором которого служит до сих пор. Под руководством Религи была осуществлена первая в Польше операция по пересадке сердца. Им же разработаны несколько моделей искусственного сердца. В 1993 году решил заняться большой политикой — был избран в Сенат. — http://www.peoples.ru/state/minister/zbignev_religa/ Рекомендую пройти по ссылке: http://www.qwrt.ru/news/2527