— Похоже на то, что он до самого конца сохранил сознание, — закончил прокурор.
Ян Павел Берут отряхнул от крошек свою форменную куртку, на три четверти из искусственной кожи — с таким же успехом он мог иметь на себе отблесковый жилет с надписью ПОЛИЦИЯ — и отправился к автомату с кофе.
— А может, все-таки, соблазнитесь шоколадом? — спросил он, нажимая на кнопку. — Замечательный!
Шацкий лишь отрицательно покачал головой.
— Так вы можете себе представить нечто такое?
— Конечно, вы описали это весьма живописно. — Берут попробовал шоколад на вкус, засыпал два пакетика сахара и возвратился с пластиковой ложечкой к их месту у окна. Отпил глоточек, на довоенных усах осталась полоска коричневой пены. — И какие у нас приоритеты?
За окном становилось темно, хотя только-только пробило три часа дня. Туман уплотнился, подъезжающие к бензоколонке машины, казалось, вываливались из другого измерения. Шацкий глядел на все это отсутствующим взглядом, тасуя в голове различные пункты плана следствия, переставляя их в очередности исполнения.
— Два, — ответил он наконец. — О последнем дне мы уже говорили. Я допрошу вдову; сотрудников, если у него такие имелись. А имелись наверняка, раз часто выезжал. Его автомобиль необходимо проверить через городскую службу мониторинга. Доехал ли он до места работы, когда выехал, до какого места мы можем его проследить. А кроме того: Найман как таковой. Все, что у нас имеется на него в базах данных. Наказывался ли когда-нибудь и за что, налоговые декларации, предыдущие места проживания, бухгалтерская отчетность, контрагенты. Обыски в доме и в бюро.
Берут все тщательно записывал в небольшом, собственноручно изготовленном блокнотике. Шацкий подумал, что это очередное чудачество, но не комментировал.
— Ну а щелочь? — спросил полицейский. — Магазины проверить?
— Жалко времени. Такое убийство на раз не приготовить. А уж если кто-то и готовился, то достаточно было в течение месяца за пару раз в неделю в различных супермаркетах собрать нужный запас «крота». Давате сфокусируем свое внимание на людях. И начнем собирать информацию о всех местах, связанных с покойником. Он любил долгие прогулки, любил лес, любил Вармию. И где-то на этом долбаном безлюдье его и растворили.
Ян Павел Берут гордо выпрямился.
— Пан, похоже, не из Ольштына?
— Восьмой смертный грех, знаю,[46] — буркнул тот. У него уже начиналась аллергия на местных патриотов.
— Все больше народу приезжает к нам, в Вармию, — продолжил Берут, как будто предыдущие слова его совсем не обескуражили. — И меня это совершенно не удивляет. Вот вы знаете, что только в границах Ольштына имеется одиннадцать озер?
— Потому-то ревматизм здесь убивает чаще, чем коронарные заболевания. Пошли уже.
Туман должен был обладать сознанием, потому что окружил его не бессмысленно, но хитро протек под пальто, протиснулся между пуговицами пиджака и сорочки, чтобы охватить Шацкого холодным и сырым обручем. Тот поежился, как будто бы неожиданно его забросили в слишком холодную воду. Похоже, что здесь меня скорее прикончит термический шок, чем ревматизм.
Вместе они прошли от заправки до головного ольштынского перекрестка. Хотя такое казалось просто невозможным, но светофоры для пешеходов представляли еще большую сложность, чем для автомобилей. Поочередно запускаемые на перекресток машины должны были получить возможность ехать во все стороны, а это означало, что пешеходам приходилось ожидать часами, чтобы потом бросаться в спринтерском темпе, потому что зеленый сигнал начинал мигать практически сразу после того, как зажигался. Им даже удалось добраться до полосы, разделяющей направления мостовой, когда загорелся красный. Шацкий собрался было рвануть, но Берут стальной хваткой перехватил его плечо и завернул.
— Красный, — пояснил он, даже не глядя на прокурора.
Тот посчитал, что скандал устраивать нет смысла.
Когда, в конце концов, они покинули перекресток и направлялись слегка под горку по улице Независимости, то как раз шли мимо небольшого скансена немецких общественных зданий. Сначала был живописная пожарная часть, с покрашенными красной краской старыми воротами в гаражи; затем средняя школа, собранная из того же красного кирпича, что и все остальное.
Когда они свернули на Марианскую и добрались до места временно приостановленных дорожных работ, слева от них были живописные постройки старой больницы, а на холме справа — очередная оставшаяся от немцев школа, так, по крайней мере, идентифицировал архитектуру Шацкий.
46
Вообще-то, христианство знает семь смертных грехов: гордыня, зависть, чревоугодие, блуд, гнев, алчность и уныние (имеются разночтения), так что здесь к смертным грехам причисляется еще и оскорбление чужой родины; но встречаются и другие списки смертных грехов (десять и более). В Сети нашлось и такое вот сообщение, что Ватикан расширил список смертных грехов (http://supersolnishco.net/7521-posledstviya-smertnyx-grexov.html). Так что теперь смертными грехами считаются: «биоэтические» нарушения (контроль рождаемости); «сомнительные с моральной точки зрения» эксперименты (например, изучение и применение стволовых клеток); употребление наркотиков; загрязнение окружающей среды; увеличение имущественного расслоения; избыточное богатство; действия, приводящие к увеличению количества бедных. Короче, нашим депутатам из преисподней не вырваться! — Прим. перевод.