— Прошу меня извинить, я дам указание, чтобы принесли чай, — сказал ректор, и быстро удалился.
Пока принцессы прошли к столу, мистер Ма и любопытством изучал содержимое шкафа.
— А та техника, что показал Кузьма, она?.. — тихо спросила Чжэнь.
— Удивительная, — закончила за неё сестра. — Чтобы сломать руку мастеру, словно она из хрупкого гипса, нужно быть многократно сильней. А по объёму силы Кузьма уступал тому мужчине. Прав был мастер Че, говоря, что если он подойдёт к тебе близко, то можешь считать себя проигравшим.
— Если бы дядюшка Ма знал секрет этой техники, — великий мастер оторвался от созерцания бутылок, прошёл к столу и улыбнулся Чжэнь, — он был бы непобедим. Но не это самое удивительное. Матчин готов сделать прорыв и стать немного сильнее. Может быть, процентов на десять.
— Немного? — удивилась Сяочжэй. — Может, Вы хотели сказать «намного».
— Мастера́ укрепления тела становятся сильнее, когда совершают прорыв, — наставительно сказал мистер Ма. — Классический мастер получает силу постепенно, потому что его развитие динамично. Матчин же сдерживает этот прорыв, чтобы достичь равновесия, как я думаю. И если у него всё получится, он станет сильней на треть. Для одного шага это неплохой результат.
— Как Вы это узнали? — удивлённо спросила Чжэнь.
— Для меня это не сложно, — улыбка Ма стала загадочной. — Если он делает такие прорывы два раза в год, то уже к тридцати превзойдёт меня в силе.
— Простите, что заставил ждать, — в комнату вошёл ректор Наумов. Он прошёл к одному из стульев за длинным овальным столом. — Догадываюсь, о чём вы хотите поговорить и заранее приношу извинения от своего имени и от имени Московского Института. Я уже усилил меры безопасности. Один из княжеских родов Российской Империи предоставил нам четырёх мастеров, которые будут следить за безопасностью студентов. В том числе в первом корпусе женского общежития.
— Произошедшее неприятно, но мы уважаем МИБИ и не станем предъявлять претензий, — сказала Сяочжэй. — Мы пришли поговорить о молодом мастере Матчине. Он сказал, что вы заключили договор. В обмен на проведение экзамена Кузьма должен учиться у вас ещё три года. Считаем это несправедливым.
— Матчин? — удивился ректор. — Да, талантливый и целеустремлённый парень. Но ничего несправедливого здесь нет, это было его решение. Он хочет учиться и развиваться как мастер. Мой институт лучшее место для подобного, о чём Кузьма говорил сам. К тому же разве это интерес Империи Цао?
— Это интерес Империи Цао, — властным тоном произнесла Сяочжэй. — Мы видим, что молодой мастер, считающий Российскую Империю своей родиной, не нужен ей. Вы всеми силами пытаетесь извести его и прогнать прочь.
— Вы слишком драматизируете госпожа Цао, — покачал головой ректор. — Никто его не гонит и даже наоборот. Просто Кузьма Фёдорович молод и слишком торопится.
— Я поверю Вам, если ответите на один вопрос, почему он всё ещё не подданный Российской Империи?
Ректор задумался над ответом, хотя знал его. Точнее, он не хотел говорить правду и искал подходящие слова.
— Ответ на этот вопрос не может быть простым, — подумав, сказал он. — Род Матчиных считается угасшим и нужно время, чтобы он официально возродился.
— Мы спрашивали не об этом, — Сяочжэй слегка качнула головой, отчего шелохнулась вуаль.
— Не только я задействовал личные связи, чтобы Матчины как можно быстрее получили подданство. Это вопрос ближайшего времени.
— Мне нужна одна минута, чтобы Матчины получили подданство Империи Цао, — отрезала Сяочжэй. — Время, которое потребуется Кузьме, чтобы поставить единственную подпись. Или Вы думаете, что в Империи Цао нет бюрократии? Её не меньше, чем в Вашей стране. Но волей правителя бюрократы будут разбираться с бумагами и разрешениями уже после того, как он станет нашим подданным. Теперь понимаете, о чём я говорю?
— Не понимаю, что Вы хотите от меня, — развёл руками ректор.
— Хотим, чтобы уговор между Вами и Кузьмой не стал препятствием, когда он захочет поехать учиться в Империю Цао.
— В Китае два великих мастера, и Вы хотите заполучить третьего?
— Третьего, пятого, сколько угодно, — спокойно сказала Сяочжэй. — И мы будем благодарить небо за такой подарок.
Сяочжэй не стала говорить, что император России поступает более чем странно, отталкивая благодать, которая сама идёт ему в руки. Для неё это было просто замечательно, и если всё случится хорошо, то она обязательно скажет ему «спасибо» при личной встрече.