Только ты мог это сделать, Сэм. И мы тебе очень обязаны. Ты — великий человек. Но твои дни кончились. Ты действовал силой, ты сам — разрушительная сила. Ты — борьба и ярость. Но мы больше не можем использовать тебя, Сэм.
Ярость? Ослепительно-белым пламенем горела она в Сэме, она была настолько сильна, что путы его паралича едва не лопнули. Казалось странным, что такой накал ярости не бросает его на Кроувелла. Выбраться наружу, уничтожить Хейла, уничтожить Харкеров…
Харкеры. Но ведь он тоже Харкер!
Кроувелл сказал:
— Люди, подобные тебе, исключительно редки, Сэм. В нужное время и при нужных обстоятельствах они — спасение для человечества. Но этому должно прийти свое время — время уничтожения. В вас никогда не затухнет ярость. Вы должны находиться наверху. Либо ты выберешься туда, либо умрешь.
Если у тебя не будет врагов, ты начнешь бороться с друзьями. До сих пор твоим врагом была Венера, и ты победил ее. С кем же ты будешь сражаться сейчас?
— С людьми.
— Теперь наступает долгое время мира. Бессмертные берут руководство на себя. Они надежно правят людьми. Ты создал им для этого хороший фундамент. Но теперь тебе пора уходить.
Неожиданно Кроувелл захихикал.
— Ты думал, что обманывал, когда говорил, что на поверхности люди приобретут бессмертие? Но это оказалось правдой! Они получат бессмертие. Понимаешь?
Человечество умирало в башнях. Здесь, наверху, оно будет жить не вечно, но все же долго… очень долго. Раса получит бессмертие — ты дал его человечеству.
Он снова затянулся, выпустил дым и сквозь него задумчиво посмотрел на Сэма.
— Я редко вмешиваюсь в ход событий, — сказал он. — Только один раз мне пришлось убить человека. Я достаточно ясно видел, что произойдет, если этот человек останется жить. Это было так плохо, что хуже некуда.
Теперь я вмешиваюсь снова, потому что знаю, каким будет будущее. После этого я долго не смогу заглядывать вперед, но потом ход событий выравняется, и у меня снова появится эта способность.
На этот раз я не буду убивать. Став старше, я многое узнал. К тому же ты — бессмертный. И ты сможешь без вреда для себя спать долгое время. Все, что тебе придется делать, сынок, — это спать.
Надеюсь, ты умрешь во сне. Надеюсь, мне не придется тебя будить. Потому что, если я сделаю это — будет означать, что дела опять очень плохи. Мы с тобой долгожители проживем долго, а за это время может случиться многое.
Я кое-что вижу. Смутно, но я вижу, что джунгли могут вернуться. Могут появиться новые мутированные формы жизни — создания Венеры коварны. И мы ведь не останемся на Венере навсегда. Это только первая колония. Мы отправимся к звездам и другим планетам. Там тоже могут быть опасности. Может, кто-нибудь попытается колонизировать наш мир — так было всегда, и так будет.
Может быть, нам еще понадобится такой человек, как ты, Сэм. Тогда я разбужу тебя.
Мудрое коричневое лицо смотрело на Сэма сквозь облако дыма.
— Отныне, — сказал Кроувелл, — ты будешь спать. Ты сделал свою работу. Спи спокойно, сынок, и спокойной ночи.
Сэм лежал неподвижно. Свет потускнел, и он не был уверен, так ли это. Похоже, у него просто потемнело в глазах.
Ему о многом нужно было подумать, а времени мало. Он бессмертный. Он должен жить.
Сэм Харкер бессмертный. Харкер. Харкер.
В голове его звучала музыка карнавала в башне Делавэр, он видел яркие ленты на движущихся путях, вдыхал плывущие запахи, улыбнулся лицу Кедры…
Какую-то секунду он отчаянно цеплялся за край обламывающегося утеса, а жизнь и сознание раскалывались на куски под его руками.
Тьма и тишина заполнили погребенную комнату. Подземный Человек, глубоко погрузив корни, наконец уснул.
Эпилог
Сэм проснулся…
ЗДЕСЬ БЫЛ ГНОМ[6]
Никто не заставлял Тима Крокетта совать свой нос в шахты Дорнсетских гор. То, что обещает удачу в Калифорнии, может привести к самым отвратительным результатам в угольных копях Пенсильвании. Особенно, если в дело вмешиваются гномы.
Нельзя сказать, чтобы Тим Крокетт занимался специально гномами. Отнюдь, он входил в состав той южнокалифорнийской группы, члены которой изучали условия жизни угнетенного пролетариата, так и не выяснив окончательно, кто кому больше нужен — они пролетариату или пролетариат им.
Крокетт, подобно своим коллегам, считал рабочего помесью Гориллы и Человека Копающего, что не мешало ему произносить пламенные речи о порабощенном меньшинстве, писать передовицы в печатном органе «Возрождение» и ловко уклоняться от любой конкретной работы. Он утверждал, что на него возложена миссия. К сожалению, объекты миссии питали к Тиму Крокетту минимум симпатии.
6
Первая публикация: «Unknown Worlds, 1941 № 10.
© Henry Kuttner and C. L. Moore. A Gnome There Was. N. Y.: Simon & Schuster, 1950.
© Перевод. О. С. Ладыженский, Д. E. Громов, 1992.