— Сначала надо поесть, — решительно сказала Броки. — Я пойду готовить грязевой суп.
Она отошла в угол и занялась стряпней, а Крокетт принялся излагать собравшимся свою точку зрения.
Идея профсоюза была принята довольно сносно — в основном из-за перспектив крупного побоища. Мирное сопротивление не укладывалось в задубевшие гномьи мозги.
— Как же это я откажусь работать, — не понимал ортодоксальный Друк. — Этот старый болотный слизняк Подгран не может без тинных ванн. Откажусь я или нет, он все равно погонит меня за тиной.
— А кто тебя поведет? — спросил Крокетт.
— Охрана.
— Так охрана тоже будет бастовать, олух!
— Не знаю, как охрана, а меня он точно заколдует, — продолжал сомневаться упрямец.
— Ну не станет же он всех заколдовывать! — продолжал доказывать Крокетт.
— Станет. Он очень нехороший. Хуже Гру. Он всех дорнсетских гномов превратит в сталактиты. Или во что-то еще. А меня — первого.
Но Крокетт не мог поверить подобному утверждению. Оно в корне расходилось с пониманием классовой психологии и экономических мер борьбы.
— А ты что скажешь? — переключился он на хмурого Мугзу.
— Я хочу драться, — злобно заявил тот. — Я хочу кого-нибудь пнуть. Лучше сейчас.
— А три грязевые ванны в день ты не хочешь?
— Хочу. Но Император мне не позволит. Он любит, когда я копаю.
— Идиоты! — в отчаянии завопил Крокетт. — Неужели копание важнее всего на свете?!
— Нет, — хором ответили гномы. — Драка важнее.
И тут Крокетта посетило вдохновение.
— Так в этом же все и дело! Ваш вшивый император собирается издать закон о запрещении ДРАК!!!
Он и не подозревал об эффективности своего хода.
— Ни за что! Мы всегда дрались! — это был разъяренный Гру.
— А теперь не будете! — подлил масла в огонь Крокетт.
— Не будем?
— Не будете! Всякий оставшийся в живых гном будет тихим и покладистым!
— Пошли дадим Подграну в морду! — предложил Мугза, вскакивая и опрокидывая на Крокетта горшок с горячим супом.
— Ни за что! — подпрыгнул обожженный лидер. — Это не наши методы! Забастовка — вот то, что нам нужно. Что будет делать Подгран, если мы все сядем и откажемся работать?
Маленький Друк задумался.
— Он будет ругаться. Меня двинет.
— А потом?
— Потом двинет еще раз.
— Ну а дальше, дальше?!
— Дальше пойдет заколдовывать всех. Туннель за туннелем.
— Не пойдет. Солидарность — вот в чем наше спасение. Когда будет объявлено о забастовке, мы должны собраться все вместе, в самой большой пещере. Не захочет же Император стать правителем без подданных!
— Годится Пещера Совета, — поддержал идею Гру. — За тронной комнатой.
— А сколько гномов к нам присоединятся? — спросил Крокетт.
— Все, — пробурчал Мугза, запуская пустым горшком в голову Друка.
— А какое оружие может использовать Подгран?
— Яйца Кокатрис, — с дрожью в голосе сказал Друк, выискивая самый острый обломок горшка.
— Яйца?..
— Это не настоящие яйца, — объяснил Друк, — а волшебные, для заклинаний. Зеленые, как мне кажется, для превращения гномов в дождевых червей. Работают примерно на двадцать футов. Красные… по-моему, для превращения в людей… А голубые…
У Крокетта расширились глаза.
— А где он прячет яйца?
— Кончайте базар, — встрял в беседу утомленный Мугза. — Давайте драться.
Он прыгнул на Друка, нашедшего все-таки самый острый обломок горшка. Броки Бун и Гру Магру с радостью поддержали инициативу, и пещера загудела от возбужденных воплей. Пытавшийся вмешаться Крокетт волей-неволей был втянут в самую гущу свалки.
После Крокетт долго вспоминал чувство удовольствия, которое он испытал, хватая Мугзу за волосы. Да и раскопки антрацита уже не вызывали в нем прежнего отвращения. Возможно, и Гру Магру, и Броки когда-то были людьми? Тогда надо поторопиться, пока гномовская извращенная психология не завладела Крокеттом окончательно. Он даже начинал чувствовать отвращение к дневному свету. Скорее, скорее добраться до Подграна; хотя тот и не был гномом с высоким коэффициентом интеллекта, но колдуном он был наверняка. Яйца Кокатрис. Красные… Забастовка.
Утром Броки накормила его супом. Видимо, сказывался ее давнишний интерес к поцелуям. Время от времени она предлагала Крокетту один, но он неизменно отказывался. Тогда она стала кормить его завтраками.
Доедая заржавленный обломок, Крокетт утешал себя тем, что уж железа он вводит в организм достаточно. Вначале он задумался о своих внутренних органах, но они представлялись в виде отвратительной зубчатой передачи и доставили Крокетту немало неприятных минут. Может быть, подсыпать Императору наждака? Хотя вряд ли это выведет его из строя…